Скандальное красное платье. Элизабет Бойл

и пора сыну понять это.

      «Не важно, что команда тебя пустым местом считает, – предательски нашептывал ему внутренний голос. – Люди без колебаний идут за Нейтом, потому что он ведет корабль верным и выгодным курсом».

      Дэш тряхнул головой, отбрасывая мысль, что не он здесь главный. Это его корабль, черт подери. Его!

      Пошарив внутри, он надавил на заднюю панель. Фальшивая стенка открылась, и Дэш вытащил оба пистолета.

      Много воды утекло с тех пор, когда он в кого-нибудь стрелял, но целиться не разучился. И сейчас он в достаточно отвратительном настроении, чтобы доказать, что не зря заслужил скверную репутацию.

      Сделав несколько шатких шагов к двери, Дэш почувствовал, что появилась еще одна проблема. Нужно облегчиться. Прекрасно, он сначала займется этим, а потом прикончит ублюдка, который забрал его бренди.

      Дэш накинул сюртук, надвинул на брови шляпу и вышел на палубу, стуча каблуками.

      С фонарем он прошел на корму, поставил фонарь и уже собрался спустить брюки, когда раздавшийся из тени нежный голос заставил его похолодеть.

      – Дэш, это ты? – шептала женщина.

      Он застыл на месте, вцепившись в пояс брюк. Внизу плескалось море.

      Господи! Сколько он не пил? Слишком долго, если волны разговаривают с ним. Этому нет другого объяснения.

      – Дэш?

      Потом он вспомнил, как Нейт что-то говорил о пассажирке, но тогда он не придал этому значения. Теперь он об этом жалел.

      Что, черт возьми, сказал Нейт? Какая-то вдова заказала каюту до Балтимора и заплатила золотом.

      Золото – единственное, что его тогда заинтересовало. Теперь Дэш понимал, что нужно было задать еще один вопрос.

      Какая женщина?

      – Это я, – сказала она. – Я пришла к тебе.

      Судно поднималось на волнах и падало вниз. Дэш подумал, что его вывернет. Сорок лет он в море, и с ним такого не было никогда до сегодняшнего вечера.

      – Дэш, я вернулась, – сказала женщина, подходя ближе. – Это я.

      Голос! Он знал его слишком хорошо. Подобно сирене этот голос манил его в ночных видениях, преследовал его.

      Не она. Нет, господи, только бы не она!

      «Это не может быть она», – сказал Дэш себе. Это какая-то скверная шутка. Наверное, развлекается та же дрянь, что украла его припрятанный алкоголь. Есть только один способ прекратить эту шутку.

      Дэш медленно потянулся за фонарем и, сунув руку за пазуху, вытащил пистолет. Повернувшись, он поднял фонарь и прицелился.

      О господи, нет! На него в ужасе смотрели голубые глаза, которые он так хорошо знал. Глаза лазурные, как моря Вест-Индии, и полные печали.

      Однажды Дэш уже испытал такое потрясение, оказавшись с ней лицом к лицу, и воспоминания о том дне обрушились на него.

      Лондон, 1814 годЗимняя ярмарка на Темзе

      Проклятый мороз. Чертова река. Дэш тряхнул головой и нахмурился. Весь Лондон резвился на льду Темзы на зимней ярмарке, но у Дэша было свое мнение об этой мерзкой погоде. Мнение, которое не разделяли многочисленные зеваки, наслаждавшиеся новизной прогулок по замерзшей реке и предвкушавшие