Война кончается не сразу. Екатерина Савинцева

Замуж вышла перед войной. Детками обзавестись не успели. Муж погиб. Похоронку уже получила после Победы. Убили ещё в сорок третьем, но сообщение долго шло. Иван привёз Катерину из другого села. Ребёнком она была поздним и единственным. Осиротела ещё до свадьбы. Невестой нигде не гуляла, всё ухаживала за родителями, но в девках не засиделась.

      Приближалась зима, когда Катерина явилась к Шамариным.

      – Даш, отдай мне Райку на воспитание, – начала она сразу у калитки. – Ты ж меня знаешь, баба я толковая. Своих нет и уже не будет. Ваньку не дождалась, хоть ребёнка воспитать. Что ж я пустоцветом живу!

      Дарья вытерла руки о подол и поправила тонкую, не по погоде, косынку.

      – Чё, это не будет! Ещё замуж выйдешь. Ты у нас какая красавица, и здоровая, и хата от мужа досталась! Завидная невеста!

      Махнула на неё рукой Катерина.

      – Не, не выйду. Невеста тоже! Сколько девок молоденьких, а женихов нет! Не до таких, как я. – Она опустила свои большие красивые руки. Ветер трепал её светлые волосы, выбившиеся из цветастого платка. Солнце светило ей в лицо, и она жмурила синие глаза, хмуря богатые брови.

      Райка слышала разговор и с трепетом ждала решения тётки. С одной стороны, ей страшно было уходить из дома: тут она всех знала и привыкла. С другой стороны, Катерина давно ласково обращалась с Райкой: то пряник откуда-то достанет, то косыночку подарит. Девочка про угощение тётке не рассказывала. А на косынку женщина только плечами пожала: «Носи. Нового у нас ничего нет».

      – Да и не хочу я, – вздохнула гостья, – замуж больше. А деточку хочу. У тебя своих пятеро. Отдай мне Райку, – упрашивала она. – Я её к вам завсегда отпускать буду.

      – А! – ухмыльнулась Дарья. – А мать вернётся? – Она искоса посмотрела на Катерину.

      – Вернётся – отдам, не моя же. – Она огляделась по сторонам и, не заметив Райку, продолжала: – А не вернётся – кто о девочке позаботится? У тебя своих забот хватает. А ей уже десять. И одёжку надо, и учиться! Отдай.

      Дарья колебалась. От Проскофьи пять лет известий нет. Отец где-то лежит в безымянной могиле. Сирота её племянница.

      – Ладно, – натянула рукавицы Дарья и начала собирать дрова. – Давай у неё спросим. Захочет – пусть идёт. А нет – заставлять не буду, всё же братушкина кровинка. Ничего от него не осталось.

      Райка, услыхав такой расклад, потихоньку убежала за сарай. Спряталась от всех. Сердце колотится, и страшно ей, и отчего-то радостно. Смотрит она, как корова медленно траву жуёт. Большой живот у Бурёнки. Нагуляла летом она телёнка. Вот родится он, мамка покормит его, и заберут бычка или тёлочку. Отдадут в чужой дом. И уже не вернут. «А я всегда могу сюда приходить. Только что мне тут делать? Мой дом дальше по улице, где папка с мамой жили, меня растили, Анютка родилась. Чужая я здесь». Впервые подумала Райка о своём положении. «Чужая Катерине. Только как она за меня просила! Она одна, и я одна. Вместе уже будет не так горько нам с ней». Разболелась голова у Райки. Мысли крутятся как волчок, не зацепить, одни эмоции, всё смешались воедино, не разобрать. Стала она косынку развязывать.