Родить Легко. Как рождаются счастливые люди. Инна Мишукова

анестезию и включают инфузомат с окситоцином.

      Рожают больше суток. Казалось бы, прямая дорога на кесарево сечение. Но нет. Оттого, что рожают своих, стараются во что бы то ни стало сделать это нижним путём. Велят тужиться при неполном (!) раскрытии. Сердце ребёнка падает – ну ещё бы… Доктор выдаёт:

      – Плод страдает! Надо как можно быстрее родить!

      Пробуют выдавить. Кое-как наконец рожают. Еле живого младенца ещё два дня откачивают в реанимации.

      Что в итоге?

      Доктор гордится своим очередным врачебным подвигом. Родители бесконечно благодарны за спасение жизни сына (здоровье которого, как понимаете, под очень большим вопросом). Ребёнок? А никто не знает, что с ним будет дальше с такой «путёвкой в жизнь». Да что угодно.

      А вот что видится мне.

      Стоит дом – тихо, мирно, спокойно. Приезжают пожарные. Расчехляют брандспойты, обдают дом напалмом, бросают зажигательную шашку. Смотрят, ждут, неспешно прогуливаясь по соседней аллее и рассуждая, что жильцам, наверное, сейчас не очень.

      Потом принимаются тушить. Заливают пылающий ад водой и пеной, вытаскивают из огня обгоревших, искалеченных обитателей дома. Мужественные, покрытые сажей и копотью лица пожарных суровы, спокойны и выражают решительную готовность бороться с огнём до конца – не жалея ради святого дела ни живота своего, ни други своя.

      На площади у ратуши бургомистр при большом стечении ликующего и славящего героев народа вручает им ордена и ценные подарки. В праздничной атмосфере летают цветы, воздушные поцелуи, надушенные платочки и некоторые более интимные детали женского туалета.

      Бурные аплодисменты, переходящие в овации.

      Занавес.

      Глава 27. ЦЕННОСТЬ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ И ОСКАЛ МЕДИЦИНЫ

      После рождения первого ребёнка во мне произошло ещё одно важное изменение – осознание ценности живой, настоящей жизни.

      Вся учёба в театральном институте проходит таким образом, что мы всё время говорим не о реальной жизни, а о той, которую играем, изображаем, придумываем. Читаем пьесы, размышляем, вникаем – кто, что, почему и как сказал по мнению автора. Читаем стихи, пытаемся понять, что именно хотел выразить поэт теми или иными строками.

      Но весь этот материал нереален – выдумки, фантазии, фата-моргана. И всё несуществующее необходимо перенести в реальность: отрепетировать и поставить пьесу, прочесть со сцены какие-то тексты. Отдать кусок своей настоящей, живой жизни в пользу придуманной, изображённой.

      В глубине души именно это и мешало полюбить театр – мне ближе состояние «здесь и сейчас», реальное, живое, настоящее. А театр и всё связанное с ним выдуманное не доставляло истинного удовольствия, глубокого удовлетворения.

      Очень здорово как-то подметила моя племянница – тот самый трёхсуточный подарок двоюродной сестры, – которую я привела в ГИТИС на дипломный спектакль «Волшебник страны Оз» (Льва играл мой тогдашний парень, известный нынче актёр Игорь Гордин). Девочка тогда была уже трёхлетней и очень смышлёной.

      Сидим,