Родить Легко. Как рождаются счастливые люди. Инна Мишукова

варианты и ситуации! Он может только установить некие усреднённые правила и границы, что в родах подходит далеко не всем. Это работает в медицине как таковой, при лечении патологий, но не в акушерстве. Да что там говорить – иногда протокол даже не совпадает с учебником! Но сегодня доктор обязан его соблюдать.

      Наступил срок сорок одна неделя и три дня? Женщина подлежит обязательному родоразрешению (при этом в учебниках – и под редакцией академика Г. М. Савельевой, и более позднем под редакцией академика М. А. Курцера – «нормальная беременность протекает от тридцати семи до сорока двух недель»).

      Все – и женщина, и доктор, и акушерка – видят, что роды зашли на территорию нездоровья и безопаснее для всех сделать кесарево сечение? Нет! По протоколу до тех пор, пока позволяет сердце ребёнка, нужно пробовать капельницы, обезболивание и всё прочее возможное лечение: пока не вышло положенное время или сердце не «упало» окончательно. И вот только тогда можно в операционную. Но уже аврально, бегом – спасать. Потому что не здравый смысл, а протокол.

      Меня регулярно хейтят: мол, я враг кесареву и пережившим его мамам и деткам. Знали бы они, как я порой борюсь за кесарево! А нам однажды восемь (!!!) часов не давали операционную: «Вы ещё не всё попробовали!»

      ВОЗ давно объявила акушерскому миру: срочно снижайте количество кесаревых сечений, иначе скоро из генома человека полностью исчезнет окситоциновая функция. Вот протоколы его и снижают – путём медикаментозных родов. О последствиях которых гораздо лучше расскажут детские психологи, логопеды, дефектологи и остеопаты. Прокричат многочисленные сообщества родителей детей-аутистов. И горестно промолчат матери паллиативных детей.

      Акушерский мир заходит на новый виток. И эта фигура высшего пилотажа всё больше становится похожа на «мёртвую петлю». Вот только уже непонятно, выйдем ли мы из неё. А если выйдем, то куда.

      Я не могу уйти из акушерства. Это моя любовь и моя работа. Я не могу стать бескомпромиссным борцом, одиноким воякой, гарантированно неспособным сломить вечную, недвижную махину системы. Я могу – и буду – делать на своём месте собственные маленькие шаги.

      Рассказывать на курсах, как самой женщине прожить роды так, чтобы их не требовалось лечить. Чтобы она не мешала собственному телу своими же страхами.

      Как распознать и принять роды, которые не стоит рожать нижним путём, а вовремя уйти в операционную. И успокоиться той правдой, что не будь «честного», оправданного кесарева, случился бы естественный отбор.

      Как найти в происходящем здравый смысл.

      И самое главное – своих. Кому ты во всём этом доверяешь.

      Глава 21. СТИРАЛЬНЫЙ ПОРОШОК И ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ НАГЛОСТЬ

      Лихие постсоветские девяностые вместе с прочим принесли в нашу жизнь и навязчиво вездесущую рекламу. Она мигом закрепилась на телевидении, и все быстро поняли: на этом можно хорошо зарабатывать – и актёрам, и режиссёрам. Рекламный гонорар казался лёгким, даже халявным доходом.

      При