Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала. Карина Родионова

надеюсь, это не наследственное, – услышала я голос графа Пинского.

      – Скажи “Да”! – громко шипела мачеха.

      – Да, – сказала я, продолжая улыбаться.

      Потом о чем-то спросили Инвара, он тоже что-то ответил. Смутно я услышала, как странный дядька говорит что-то типа “А теперь поцелуйтесь”. В голове мелькнула мысль, что целоваться мне нельзя, я же собираюсь расторгнуть помолвку и детей заводить мне пока не надо, но Инвар сказал, что не нужно лишних церемоний и ему пора. Куда и зачем пора, я не поняла. По дороге из зала он сказал мне, что им с дядей нужно ехать, они поедут верхом, чтобы заехать в соседнем городке к губернатору и обсудить с ним кое-какие дела, а я поеду завтра утром в карете и через пару дней мы встретимся в этом городе. Куда и зачем ехать, я не поняла, но и спрашивать не стала. В голове все еще был туман, вязкий и мутный, в котором, цепляясь за проходящих мимо ёжиков, застревали мысли, а язык просто отказывался шевелиться.

      Также в тумане я возвращалась в свою комнату, где меня переодели и уложили в кровать. За окном было уже темно, так что я благополучно приняла к сведению тот факт, что уже пора спать, закрыла глаза и погрузилась в темноту.

      Глава 5

      Александра

      – Саша, вставай! – противный голос мачехи буравчиком вонзался в мозг.

      Господи, дежавю какое-то!

      – Сколько времени? – пробурчала я.

      – Уже пять утра! Тебе пора ехать!

      – ЧТООО?

      Я подскочила, но не потому, что боялась опоздать куда-то там ехать, а потому что меня до глубины души потряс и возмутил тот факт, что в пять утра… В ПЯТЬ, мать его, УТРА меня куда-то выдергивают. У них совсем совести нет. что ли? Или инстинкт самосохранения напрочь отбило? И почему пять – это утра, когда это еще совсем глухая ночь и надо еще спать и спать по крайней мере часов шесть?

      Но никаких репрессий провернуть я не успела – меня снова взяли в оборот мачеха с двумя служанками. Я даже не очнулась толком , как меня опять переодевали уже в серое дорожное платье. Кофе с булочками употреблялся буквально на ходу, в процессе сборов. В углу комнаты сгрудились какие-то сундуки. Я спросила, что за сундуки, мне ответили, что это мои вещи. Когда они успели их собрать, я не поняла. А главное – я не поняла, зачем мне с собой брать так много вещей? Ведь я еду в гости к князю и княгине Вяземским, там я с ними пообщаюсь, расскажу про коварный замысел их сына, мы тихо-мирно расторгнем помолвку и все, я поеду обратно. Мыслительная деятельность не запускалась ни в какую даже после чашки крепчайшего кофе.

      Меня одели, собрали и вывели во двор. Там уже стояли запряженная двумя лошадьми карета, и, также запряженная двумя лошадьми, повозка, в которую как раз грузили мои сундуки. Все мои украшения Глаша собрала в отдельную сумочку, сказав, что по дороге ими лучше не светить. Тем более, что ночевать нам придется в каком-нибудь придорожном постоялом дворе. На мне остался лишь скромный серебряный кулон в виде сердечка,