Джаз. Илья Бояшов

наличествуют, ибо природа человеческая уникальна. Подобные бронтозавры многое могут поведать о причинах отчаянного самурайства участников и о последствиях противостояния.

      Вновь (как в случае с Картвели) все зависит от выбора вариации. Тот, кто всерьез ухватится за главного виновника торжества, японского премьер-министра Эйсаку Сато, заметит: весьма подробно освещены его детство, отрочество, юность; пристрастие к железным дорогам (в свое время занимал пост директора Бюро железных дорог Осаки); политические приключения (достойный венец их – премьерство); затейливые игры со Штатами, позволившие вновь пристегнуть к родине многострадальный остров Окинава; порицание последователей Хо Ши Мина; поощрение американских бомбардировок; искреннее сокрушение по поводу азартной атомной гонки; нобелевское лауреатство (как всемирное признание подобного сокрушения) и наконец, апофеоз: мирная кончина после внезапного мозгового кровоизлияния, произошедшего в ресторане во время обеда. Даже при самом незначительном интересе к политику так называемые исторические источники подадут блюда с ним на выбор в неизмеримом количестве.

      Но вот помнят ли сайты или хотя бы двое-трое из тех старичков-профессоров, которые только что были упомянуты, беднягу студента? Я попытался вызволить несчастного из небытия, набрав в Интернете имя – высветилась масса личностей (к примеру: Исикава Хироаки, Ямадзаки Такуми, Сэкигава Хироаки и др.). Промелькнуло сообщение о первом чемпионе Японии по карате-до Ямадзаки Тэрутомо. После ознакомления с сайтами для меня, несомненного дилетанта, осталось загадкой, что считать у японцев именем (судя по приведенному списку, Хироаки в некоторых случаях фамилия, а в некоторых имя; так же дело обстоит и с Ямадзаки). Впрочем, не в этом суть.

      Суть в том, что о самом Ямадзаки Хироаки я нигде больше не нашел ни слова (исключение, как уже упоминалось, составили заметки отечественных газет за 10 октября 67-го). Опять-таки, имея в достатке упрямство и время, я мог бы притянуть друзей и через два (максимум через три) «рукопожатия» выйти теперь уже на какого-нибудь авторитетного преподавателя Токийского университета и посетить Японию. В итоге несколько встреч в кампусе Хонго; несколько телефонных контактов – и оставалось бы решить лишь пресловутые технические вопросы: к примеру, найти шустрого переводчика из университетских русистов. «Язык, доводящий до Киева», довел бы и до существующих родственников Ямадзаки. Вполне возможно, они не ограничились бы мутными воспоминаниями, а извлекли бы на свет Божий фотографии, почетные грамоты, благодарственные письма от учителей или учебной администрации, в конце концов, любезно провели бы по улицам (там топотал ножками Хироаки, совсем еще малец!), показали бы школу и сами классы (вот на этих скамьях Ямадзаки проелозил большую часть своей жизни), а затем вместе с непонятно откуда свалившимся к ним на голову инопланетянином, собирающем об их дяде (брате, кузене, троюродном племяннике) после стольких