Бых. Первая часть. С. Денисов

атаковали более полутора суток. Мужчин на позициях сменяли подростки, матери, старики. И тоже погибали. Деблокировали нас на рассвете после второй ночи. Только восемь из нас оставались способными держать оружие. – Седов произнес это сухо, просто подводя итог. Что по-настоящему означали для него эти слова, выразилось разве что в незаметном движении горла, сглотнувшего эмоции, потравленные мышьяком лет. – Почему я об этом вспомнил? Я ведь из Дагестана. И наша рота была укомплектована выходцами из этой республики. Солдаты, вызвавшиеся защищать вместе со мной христианскую деревню от боевиков, были мусульманами. В тот день мы были одной нацией – людьми, и исповедовали одну веру – в правое дело. Так что, – вдруг нехарактерно для себя встрепенулся Седов, и его лицо, серое, как склеп, озарилось проникшим сквозь какую-то щель светом, – я искренне убежден: именно это воплощает и вся Евразийская держава. Наш путь не в том, чтобы потакать делению на своих и чужих, за которым стоит только шкурный интерес и эгоизм. Не разобщенность, а объединение наших лучших качеств ведет нас вперед.

      Седов явно хотел добавить что-то еще, но утомленно откинулся в кресле, исчерпав себя.

      – Да ну тебя! – скривился Эдуард, неожиданно разозлившись, и выключил телевизор.

      …Лера уже была на службе. Закинув ноги на стол, она с не принадлежащим миру выражением на лице щелкала по клавиатуре.

      – Что такое, и тут одни женщины! – Ввалившись в кабинет, Эдуард возмущенно уставился на коллегу. – Ноги выше погон задрала! Тебя кто в уголовный розыск пустил?

      Лера без интереса подняла глаза и молча сопроводила проход сослуживца к рабочему месту средним пальцем. Ожидая загрузки компьютера, Эдуард мстительно поглядывал на нее.

      – Чего ты там задумал? – почуяла неприятность Лера.

      – Тебя вчера искали.

      – Терпила какой?

      – Может, поклонник?

      Лера скептически подняла брови.

      – А ты заметила, как это преломилось в нашем народе: «терпила» – потерпевший. Теперь это не кто-то, нуждающийся в помощи, а человек, достойный презрения. А за что его презирать? За то, что кто-то оказался бессовестнее его? Что-то тут не сходится…

      – Перс, кто меня искал?

      – Лови файл.

      – Как сильно я буду ругаться, когда открою его?

      – Определенно матом. Возможно, долго. Лови давай.

      – Отец Осерий… Мат я пока придержу. У меня и без тебя из главка очередь на отработку. Поп же из местного прихода?

      – Ага. При этом из бывших наших клиентов.

      – Похоже, к Богу на службу попасть проще, чем к нам, – не улыбнувшись, отметила Лера.

      – Зато у нас не обязательно раскаиваться.

      Лера уже углубилась в чтение.

      – «Незадолго до убийства церковь посетил подозрительный гражданин…» – Она оборвала себя: – Давай вкратце: что-то стоящее сообщил?

      Какое-то чувство, попавшись под мысль, сбило Эдуарда. Это был необъяснимый страх, проползший