От прокурора до «контрреволюционера». Андрей Гальченко

надзоре и его взаимоотношениях с органами ГПУ»[19] за подписями заместителя Председателя ГПУ и помощника прокурора республики. Вмешательство прокуратуры в розыскную и оперативную работу ГПУ являлось недопустимым, однако в случае обнаружения наличия в действиях сотрудников ГПУ состава уголовно-наказуемого деяния прокуратуре следовало возбуждать уголовное преследование.

      Приведенными документами путем подмены норм уголовно-процессуального законодательства регламентировались вопросы «осуществления прокурорским надзором наблюдения за деятельностью» органов ГПУ, а также особенности производства данными органами расследования дел о контрреволюционных и некоторых других преступлениях.

      По делам ГПУ в прокуратуре заводились наблюдательные производства. Прокурорские работники следили как за своевременным, без малейшего запоздания, поступлением материала для наблюдательного производства, так и за их соответствием требованиям УПК. Прокурор или его помощник, ведущий надзором за органами ГПУ, имели право ознакомления со всеми находившимися в производстве данных органов уголовных дел. Однако «в особо важных случаях» начальник органа ГПУ мог требовать, чтобы ознакомление с делом производилось не помощником прокурора, а непосредственно самим прокурором. При неподчинении органа ГПУ законному постановлению прокурора или при недостижении между ними соглашения предусматривалось, что последний должен был составить протокол и с мотивированным постановлением представить прокурору республики «на распоряжение».

      Тем не менее прямо закреплялось, что по делам о контрреволюционных преступлениях и военном шпионаже «прокурор ограничивается исключительно формальным наблюдением за правильностью ведения следствия». Он лишь был обязан «проверить и устранить неправильности» при поступлении к нему жалоб, однако последние мог разрешать только совместно с начальником соответствующего отдела ГПУ.

      В изъятие из положений УПК, в соответствии с которыми органы ГПУ относились к органам дознания, по делам о контрреволюционных преступлениях и военном шпионаже они признавались органами следствия. По этим категориям дел «по соображениям розыскного характера» в постановлении о предъявлении обвинения достаточно было указать лишь вмененную статью Уголовного кодекса. Тем самым допускалось отступление от требований Уголовно-процессуального кодекса, регламентировавшего порядок составления постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, в том числе обязательного указания известных следователю времени, места и других обстоятельств совершения преступления, а также оснований привлечения.

      О всяком произведенном органами ГПУ аресте уведомление прокурору подлежало направлению в четырнадцати суточный срок. Прокурор или его помощник, ведавший надзором за органами ГПУ, обязывался не реже одного раза в месяц проверять

19

ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 522. Л. 135–137.