Происки Судьбы: «Небезразличные». Sir Slayer

тебе задачу, но так и не смогла понять, кто его автор. Верю, что ты и сам во всем разберешься, но, если что, я всегда буду рядом, готова как-то подсказать или чем-то помочь». Старик почесал подбородок, подошел к внучке и взял конверт в руки. Он сразу понял, что письмо было от Сергея Александровича. Дед поблагодарил обрадовавшуюся этому внучку и спустился вниз. Он направился в гостиную, где лежали его очки для чтения. Старик протер и надел их, а затем вскрыл конверт с помощью лезвия для бритья, которое с момента убийства сына носил у себя в кармане. Александр Валерьевич разжег камин и, расположившись в кресле, принялся читать. По мере чтения его руки все сильнее сжимались, а голубые глаза все шире раскрывались. Закончив с письмом, старик стукнул кулаком по ручке кресла и замер. Он просидел в одной позе пару минут, а затем ухмыльнулся, почесал подбородок, встал с кресла, подошел к камину и скормил письмо языкам бушевавшего в нем пламени.

      – М-да, – протянув, старик удалился наверх, в свою комнату.

      Лишь одного он не заметил в тот момент: в одном из проходов стояла Маша. Она видела всё. И направилась вслед за дедом. Девочка остановила его до того, как он закрыл дверь.

      – Стой, старый, что это было? – спросила Маша, одернув деда за рукав.

      – Что? – Александр Валерьевич обернулся. По его лицу можно было понять, что внучка застала его врасплох.

      – Ты сжег письмо…

      – Я не смог расстаться с ним на похоронах… – тяжело выдохнув, пробормотал старик.

      – Неправда, я лично видела, что ты все сделал, как надо. А это другое письмо. Я ведь только что тебе его принесла, – загнала в угол деда Маша.

      Паша закончил с посудой в момент, когда сверху, из комнаты Александра Валерьевича, донеслись крики. Затем раздался звук разбившегося стекла.

      – Господи! – перепугалась Оксана Леонидовна. Она резко взглянула на сына. Ей показалось, что он по неосторожности разбил одну из её бесценных тарелок.

      Когда женщина поняла, что это был не Паша и, завидев в проходе не менее шокированную Настю, они втроем вместе кинулись вверх по лестнице. В проходе, который вел к комнате Александра Валерьевича, лежала Маша. С ее подбородка стекала кровь. Рядом стоял дед, рука которого также кровоточила. В ней он сжимал осколок от того, что ещё несколько секунд назад было стаканом.

      – Я… я… – хотел было оправдаться старик, но внезапно передумал и закрыл дверь.

      – Какого черта!? – в бешенстве крикнула ему Оксана Леонидовна.

      – Что произошло? – спросил у своей сестры Паша. Его голос был удивительно спокойным.

      – Старик совсем с ума сошел! Гоните его прочь из этого дома! Довольно! – всхлипывая, завосклицала Маша.

      – Только не это… – опустошенно пробормотал её брат.

      – Что не это? Ты совсем дурачок? – закричала вытиравшая подбородок сестры Настя.

      – Дожил старый до дурных лет, – хоть голос Оксаны Леонидовны и дрожал, она произнесла это достаточно твердо. – Но с ним разберемся чуть позже.

      Вдова помогла рыдавшей девочке