Красный утес. Дмитрий Морфеев

Уже за это вы достойны того наказания, что хуже смерти!

      – Не гневайтесь, мудрейшие! Пусть мы призвали вас не в то время, но приготовили жертву!

      Тени, кажется, засмеялись. Отрывистое хрипение больно впивалось в уши. Констанция с трудом могла дышать. Она не представляла, каково сейчас Инес.

      – Та дряхлая старуха? Да-а, она забавная, но не более. Этого слишком мало! Раньше мы получали с десяток жертв за зиму, и те были полны жизни.

      – Значит, если жертв будет больше, вы одарите нас своей помощью? – с опаской спросила Инес. – Научите нас, как уважить вас, и мы будем следовать вашим урокам!

      Тени зашелестели, словно сухая листва на ветру. Констанция решила, что так они совещаются между собой.

      Вдруг со стороны раздался совсем другой голос. Мягкий и бархатный. От него не было страшно и дурно, только почему-то хотелось закрыть глаза и поскорее уснуть.

      – Не слушай этих кичливых развалин, прекрасная ведьма! Пусть вы не удостоили меня факелом, но я помогу вам! Я разделю луну и солнце этой девушки, если…

      – Как ты смеешь идти наперекор всем?! – прогудел обладатель первого голоса, что, по всей видимости, был предводителем теней.

      – Разве вы все забыли, что взяться за дело может любой из нас? И для этого не требуется одобрение большинства, – послышался насмешливый ответ.

      Тени зашелестели громче, но быстро утихли. Похоже, им нечего было возразить.

      – Чего ты хочешь за свою помощь, гордый олений посланник? – спросила ведьма, голос у нее дрожал.

      – Самую малость. Пусть Вечная дева у ильма4 приносит мне жертву раз в год. Но как положено. Зимой. В канун поворота колеса года.

      – Вечная?! Вечная?! Вечная?! – задребезжали тени неопределенно.

      – Я не могу ответить за нее, – сказала Инес. – Пусть решит сама.

      Тот, кого испанка назвала оленьим посланником, приблизился к Констанции, перекрыв собой свет пламени.

      – Что скажешь, Вечная госпожа? Ты принимаешь мои условия? Можешь взглянуть на меня. Ты другая и не лишишься рассудка.

      Констанция медленно подняла взгляд на того, кто стоял перед ней. Он был высок, широк в плечах, одет в мохнатую шкуру, вместо лица – вытянутая костяная маска, на широких оленьих рогах висели облезлые перья и мелкие косточки. Констанция посмотрела в расщелины глаз. Там была только тьма.

      – Принимаю, – с трудом прошептала она, ее губы совсем пересохли. – Отдели от меня свет, если можешь.

      – Не терпится узнать, что из этого выйдет, – бодро отозвался олений посланник. – На моей памяти отделяли только тьму. Приготовься, госпожа. Будет очень больно.

      Не успела Констанция произнести и слова, как невыносимая боль пронзила ее насквозь. В ушах зашумело, а перед глазами стали расплываться темные пятна.

      Констанция хотела кричать, но не могла. Она знала, что если хоть немного приоткроет рот, то почти наверняка откусит себе язык. Она с такой силой сжимала зубы, что боялась, как бы они не сломались.

      Констанция

4

Ильм – то же, что и вяз.