Нелюди, противостояние III. Остров. Василий Львович Попов

вашей стресс устойчивости в экстренной ситуации, профпригодности, если хотите… – он встал, потирая руки, – маниакальной интуиции, что ли… ну конечно, с позиции охотника за лицами с патологий, – Кочубей словно стыдясь чего-то спрятал руки, прокашлялся и достав из ящика стола папиросы положил перед ней, – не хотите?..

      Ксения вспомнила голову кружащие ощущения от пагубной привычки, улыбнулась самой зависимости от табака в прошлом. Она реально почувствовала горечь его вкуса. И рука сама потянулась к пачке.

      – Нет, спасибо… – Ее ответ противоречил желаниям и она, вытащив папиросу из пачки размяв пальцами привычными движениями понюхав табак вспомнила свою первую папиросу в первые панические дни войны. – Воздержусь, слишком много всего навалилась в один день. Так что будет со мной, Иван… Алексеевич?

      – Вы Ксения Павловна, как я и сказал ранее – будете восстановлены в звании, – Кочубей рассматривал ее с интересом – сбившиеся и толком не уложенные волосы, светящиеся после стресса жизнью глаза, бледную кожу, не тронутую загаром за долгие годы, проведенные в клинике, – займетесь работой в особом отделе МВД, пока в роли консультанта, ну а там посмотрим…

      – То есть… никого не смутит, что проведшая долгое время в сумасшедшем доме женщина, – Она улыбнулась прыгнувшему и раскачавшему ветку дуба воробью в открытом окне, – займётся сложной работой на должности где ответственность за ее действия равносильна ответственности за человеческие жизни?

      – Для сумасшедшей, Ксения Павловна…– Кочубей закурил сам и судя по реакции делал это крайне редко, отошёл к окну вспугивая начавшего чирикать воробья, – слишком ясно выражаете свои мысли и строите предложения, как будто и не было этого долгого и тяжелого медикаментозного лечения от психического недуга. А о вашей реакции в экстремальной ситуации я вообще промолчу….

      – А может… и не было никакого недуга? – Ксения, не выдержав долго чиркая спичкой прикурила папиросу, затянулась глубоко закрывая глаза, выдохнула – может была насильственная моральная пытка, официально разрешённая, такое знаете медленное осознанное убийство и всё из-за…

      – Достаточно Ксения Павловна! – громко ступая Кочубей перебил ее заставляя вздрогнув открыть глаза со злостью затушил свой окурок в пепельнице. – Давайте не будем усложнять и без того сложную ситуацию с вашим делом, вашим диагнозом и вашим же положением в советском гражданском обществе. Вам представилась возможность реабилитации с приношением пользы стране, которая… готова закрыть глаза на многое…

      – Закрыть глаза?.. – Ксения рассмеялась и оттолкнув от себя со злостью вазочку со сладостями, словно это было неприемлемое ею, предложение родной страны, – закрыть глаза на мое содержание в клинике в условиях схожими с тюремными, закрыть глаза на издевательства?.. закрыть глаза…

      Она, распаляясь в гневе подбирая нужные слова, задыхалась. Кочубей неожиданно быстро оказался возле стола напротив нее, склонился заставляя ее замереть.

      – Скажите