Дневник последнего старца Оптиной пустыни. Никон Оптинский, Исповедник Преподобный

на правило, на послушание, на трапезу, – более никуда. Если случатся какие дела, то иду, а если возможно, откладываю иногда, в монастырь же не очень люблю ходить: там шумно, людно. За ограду скита выхожу обыкновенно только за водой на Амвросиев колодец.

      Вообще, утешает меня Господь, и мне не в тягость моя теперешняя жизнь скитского послушника. Я ничего лучшего не желаю: ни еды, ни службы, – посему я узнаю, что мне здесь очень хорошо.

5 марта

      Вчера вечером, в 8 часов, я окончил читать Псалтирь и пошел к Батюшке на благословение после всех, и неожиданно для меня опять удалось мне побеседовать с Батюшкой. Когда я вошел, Батюшка сказал мне сесть на стул под часами и побезмолствовать, а сам ушел. Через некоторое время, довольно скоро, Батюшка пришел и начал занавешивать окна. Из окна, прямо из-за деревьев, светила луна. Уже 3–4 ночи подряд были такие же красивые, как я описывал прежде. Батюшка указал мне на это:

      – Видите, какая красота.

      – Да, Батюшка. Я когда иду к себе в келью после Псалтири, мне все это нравится: и луна, и снег, – а когда я приду к себе в келью, мне там еще лучше.

      – Конечно, в келии лучше.

      Потом Батюшка начал рассказывать про одного нашего монастырского монаха о. Феодула.