Шпион императора. Ирина Григорьевна Слепухина

и, благодаря этому нехитрому маневру, постепенно приближаясь к людям Годунова. Те глядели настороженно, но Юрий был настроен решительно, а потому, оказавшись почти рядом, обернулся и одарил московитов самой приветливой улыбкой.

      – Я сражен, мессиры, я сражен! – заговорил он, нарочито употребляя фряжскую манеру общения. – У вас тонкий вкус и замечательное чувство гармонии – это великолепно!

      Бояре не спешили с ответной любезностью, глядели кто с удивлением, кто с иронией, потом один из них, помоложе и позадирестей, усмехнулся:

      – А ты што ожидал ? Наши мастера тоже не лыком шиты, лепоту сотворить умеют, сам видишь!

      – О, несомненно! – Юрий живо обернулся и, прижав руку к сердцу, слегка поклонился: – Счастлив знакомству, мессир! С кем имею честь..?

      – Михайло Битяговский я… – на лице его отобразилась сложная гамма удивления, настороженности и любопытства. – У вас што, все по нашему так здорово говорить научены, али ты в толмачах у посла служишь?

      – Далеко не все, – Юрий подошел еще ближе. – Да и я не толмач, родители мои были из этих мест.

      – А-а, тогда понятно… – Битяговский помрачнел, потом усмехнулся и отошел подальше, коротко бросив на прощанье: – Здравия тебе, господин кавалер!

      Ну что за люди! Время Сыроядца прошло, теперь-то чего бояться? Впрочем, не мне их судить, – тут же напомнил себе Юрий, – страх живуч…и уж конечно общению не способствует, а жаль! Я бы охотно побеседовал с этим Михайло Битяговским… интересно, кто он? – Юрий оглянулся, но среди бояр его не было. Да, странно… Юрий пожал плечами, отошел подальше и приготовился ждать, посматривая на закрытые двери залы. Хорошо бы послушать, о чем они там толкуют… Понятное дело, о союзе против Турции. Всем ведомо – Европейские государи давно и тщетно добиваются оного от Московского царя, могли бы и в открытую говорить. Чтобы занять себя, Юрий стал перебирать в памяти все, что довелось нынче увидеть и что особенно запало в душу… а запали кремлевские соборы, иначе и быть не могло. Юрий вообще был неравнодушен к зодчеству, особенно к храмам, но того, что он увидел в Кремле, ему доселе видеть не приходилось. Великая удача, что сподобил его Господь узреть такое чудо. Хорошо бы удалось еще когда-нибудь здесь побывать, да так что б спокойно походить, посмотреть. В Успенском, говорят, сохранилась молельня царя Иоанна, в которой молилось это чудовище. Хм, молилось… хотелось бы знать – о чем?

      Наконец, двери распахнулись, и все потянулись назад – в залу. Подождав, пока сопровождающие посла лица заняли свои, положенные им по этикету места, Годунов, на этот раз не вставая, снова обратился к послу. Теперь уже для протокола, решил Юрий. Вряд ли они еще не решили судьбу злосчастного союза там, за дверями.

      – Твои слова, граф Варкаш, запали нам в душу и заставили крепко задуматься! Мир Христианский нуждается в защите, а посему согласны мы, со всем нашим усердием, противостоять султану Турецкому, или каким иным басурманским ханам, для чего тебе, графу Варкашу, как Послу Кесареву, надлежит