Цветы от Маяковского. Александр Сгадов

спор

      поездов до Барселоны.

      В черном небе

      молний поступь,

      гром

      ругней

      в небесной драме, —

      не гроза,

      а это

      просто

      ревность двигает горами.

      Глупых слов

      не верь сырью,

      не пугайся

      этой тряски, —

      я взнуздаю,

      я смирю

      чувства

      отпрысков дворянских.

      Страсти корь

      сойдет коростой,

      но радость

      неиссыхаемая,

      буду долго,

      буду просто

      разговаривать стихами я.

      Ревность,

      жены,

      слезы…

      ну их! —

      вспухнут веки,

      впору Вию.

      Я не сам,

      а я

      ревную

      за Советскую Россию.

      Видел

      на плечах заплаты,

      их

      чахотка

      лижет вздохом.

      Что же,

      мы не виноваты —

      ста мильонам

      было плохо.

      Мы

      теперь

      к таким нежны —

      спортом

      выпрямишь не многих, —

      вы и нам

      в Москве нужны,

      не хватает

      длинноногих.

      Не тебе,

      в снега

      и в тиф

      шедшей

      этими ногами,

      здесь

      на ласки

      выдать их

      в ужины

      с нефтяниками.

      Ты не думай,

      щурясь просто

      из-под выпрямленных дуг.

      Иди сюда,

      иди на перекресток

      моих больших

      и неуклюжих рук.

      Не хочешь?

      Оставайся и зимуй,

      и это

      оскорбление

      на общий счет нанижем.

      Я все равно

      тебя

      когда-нибудь возьму —

      одну

      или вдвоем с Парижем.

      Игорь Савкин, издатель

      Цветы от Маяковского

      История Большой Любви…

      «Я все равно тебя когда-нибудь возьму.

      Одну или вдвоем с Парижем».

      «Письмо Татьяне Яковлевой».

Владимир Владимирович Маяковский

      Не понимала грома декламаций,

      Речей цунами и летящий вал,

      Когда в дыму, неистовых оваций

      Брал в плен толпу, вонзив строку-кинжал,

      Сам Маяковский – Ледокол Мессии,

      В Парижской, эмигрантской стороне.

      Она звалась Татьяной из России,

      Прекрасна, как полёты при луне.

      И порох вспыхнул от любви, так ярко,

      Что защемил раскрытые глаза.

      А для неё – ни холодно, не жарко,

      Как без зонта Парижская гроза.

      Весь гонорар отдал Цветочной фирме,

      Чтоб приносили в дом её цветы.

      «От Маяковского»… Галантно, словно в фильме.

      Укором безответной немоты…

      В войну она букеты продавала

      Немецким офицерам за углом.

      И от дохода, как умела, выживала,

      Укрытая любовью, как крылом…

      Услышав эту, как казалось сказку,

      Нашёл