Невидимая грань пирамид. Александр Павлюков

стало доходить, что социальное государство (не путать с социализмом) и без всяких красных штыков и Коминтерна вполне себе утвердилось, скажем, в монархической Швеции, пронизало своими элементами всю ткань тогдашней, да и теперешней жизни наиболее развитых стран не только, между прочим, Европы.

      Вспоминается очень острый период жизни в Каире, когда информация была необходима как воздух и «Ньюсуик» при всей своей антисоветской начинке, выполнил главную функцию – информировать. Чехословакия, 1968 год, ввод войск Варшавского договора и подавление огнем и мечом Пражской весны. В Советском Союзе публику к этому как-никак готовили, пусть и намеками, многие ведь умели читать между строк, да и голоса прорывались сквозь глушилки. Мы тоже понимали, что что-то носится в воздухе, но как себя вести, когда уже все произошло, со случайно встреченными у кинотеатра чехами и следует ли реагировать на их горящие ненавистью и презрением глаза – никто, конечно, не объяснял. Да и обычно в таких острых случаях записные советские пропагандисты разбегались по кустам. Встреча у кинотеатра это ладно, а что делать тем, кто бок о бок работал, чехи в основном преподавали, считались белой костью, получая в два раза больше нашего (советское государство использовало несколько приемов по отъему валюты у трудившихся за рубежом подданных гомо советикус)? Как-то так по умолчанию старались друг друга просто не замечать. Благодаря журналу, я хотя бы смог понять масштабы происшедшего. И, кстати, адекватно оценить Запад, ограничившийся пропагандистским шумом. Против лома, как известно…

      Ну ладно, обошли пропагандисты и агитаторы эту острую тему. Но ведь была еще и реакция наших арабских коллег! Тут-то, по пропагандистской логике следовало придерживаться какой-то общей внятной позиции. Египтяне, впрочем, и сами жили не в образцовой демократической стране, мечты о едином арабском государстве оказались призрачными, даже альянс с Сирией трещал по швам. Мои знакомые офицеры, например, ограничились суждением, что изменившим союзникам так и надо. Кроме того, убедились, что мощь Советской армии впечатляет. Охоты устраивать по этому поводу полемику у меня, конечно, не было – пусть думают, что хотят.

      Тем более, что я, откровенно говоря, и сам не знал, что думать. Только смутно догадывался, что национальное обязательно возьмет верх над теорией и практикой хоть социализма, хоть капитализма. Все народы идут присущими им индивидуальными путями и перепереть матушку-историю совокупно с географией и природой можно на некоторое время и исключительно силой, рано или поздно они вместе с национальным инстинктом свое возьмут и тут уж ничего не поделаешь. Вот и здесь на моих глазах друг против друга с оружием в руках стояли два единокровных народа, насмерть разделенные религией и веками вражды и ненависти. И конфликт этот, заметьте, прдолжается до сих пор, пусть даже в несколько ином составе действующих лиц.

      Позднее,