ВладИслав и Зверь. Влада Алиферцева

через её постель, готовы были отдать жизнь за ночь с этой богиней. Она идеально владела своим идеальным телом. И ни к кому не привязывалась, даже ко мне – единственному сыну.

      «бЕдуар»

      Как ни странно, беда пришла в бордель через верхний уровень, хотя это на нижнем можно было ожидать от клиентов чего угодно… Что взять с маляров, грузчиков, матросов?.. Нравы у них простые, желания нехитрые, запросы низкие. И покричать, и кулак поднять могут, и права на пустом месте качать. Конечно, наши «амазонки» их успокоят, если что…

      Посетители среднего уровня доставляли в разы меньше проблем, а уж на самой «вершине» клиенты приходили не только за плотскими развлечениями, но и приятно провести досуг. Музыка, поэзия, танцы и чайные церемонии, байки о чудесах Кофейной эры, будто копировали развлечения богатых господ у гетер и гейш. Подслушать беседы под звуки арфы стало для меня в порядке вещей. Понятно, что почётные гости с сомнением относились к тому, что рядом придаются разврату простолюдины, но Мариэтта всегда убеждала благородных, что нижний уровень к её любимым будуарам не имеет никакого отношения – так, дань традициям. Бедняки тоже хотят расслабиться. А если платят исправно, то в чём проблема? Моя Химэ-тян, обычно молчаливая, однажды пошутила при хозяйке, что здесь будуары, а внизу «бедуары». Повезло, что это случилось при мне, и я поспешил расхохотаться, спасая подругу, ведь мама уже нахмурилась. Сколько могла, Мари сдерживала смех, но последовала моему примеру, даже слова обидного Химэ не сказала, а название прицепилось.

      Кстати, моя подруга Химэ была потомственной гейшей: молчаливой, услужливой, даже замкнутой. Общалась она, кажется, только со мной. Больше всего она любила предстать перед «гостями» в историческом образе: выбеленное лицо, кроваво-красные губы, гладкие чёрные волосы. Впрочем, бордель внёс коррективы: кимоно с глубокими разрезами по ногам и декольте на груди. Химэ первая здесь накормила меня нормально: напекла мне лепёшек из рисовой муки, которая всегда у нас стоила весьма дорого. Все остальные вечно пичкали меня сухофруктами, с тех пор не люблю сладкое. Ещё Химэ расчесывала мне волосы, смазывала их кремом, чтобы не завивались, собирала причёски на азиатский манер. Она первая дала мне понять, что я не урод. Возможно, даже сносный… Подростку это особенно приятно слышать! Мы читали с ней прекрасные хокку и труд Фон Куция о нравах Арабии, у нас запрещённый, хотя втайне горожане были с ним согласны. Химэ учила меня иероглифам и даже айкидо. Пили островной чай из фарфоровых стаканчиков, которые даже не нагревались. Единственное, что мне не нравилось у неё, так это золотистые цветы, которые она заботливо выращивала – «хамидзу ханамидзу». У нас их называли паучьи лилии.

      В тот вечер я принёс ей в подарок сямисэн, на который мне было так непросто скопить. Наверняка она на этой азиатской гитаре умеет играть! Ещё и меня научит… В общем, я предвкушал интересную ночь – в самом чистом смысле этого определения. Но у кого-то случился интересный вечер. В плохом смысле.

      Постучав в дверь, я позвал Химэ. Мёртвая тишина. Конечно, я как