Как я предал вашу маму. Александр Ти

картина была даже мила, красивая девушка, слёзы делают её ещё красивее, роднее. Мне не понравились мои эмоции, вызванные этим, мои воспоминания. То, что выползло вдруг из закоулков памяти. То, что я почти забыл и не хотел забывать.

      Наша первая ссора с женой, тогда ещё моей девушкой. Наша первая по-настоящему серьёзная ссора со Светланкой. И её слёзы. Её первые слёзы в наших отношениях. Тогда ни она ни я ещё не знали, их будет в нашей с ней жизни много, слишком много. Я не помнил уже причину той ссоры, кто был виноват, кто прав. Была летняя ночь, мы отдыхали за городом, когда это произошло. Да и мне плевать на причину было и тогда, и сейчас. Это были её первые слёзы и с каждой слезинкой она становилась роднее и любимее мне. Я крепко обнимал её, целовал глаза, пытаясь выпить каждую слезинку. Я не хотел, чтобы она плакала и одновременно мне это нравилось. Её первые слёзы открыли мне её настоящую. Ту, которую я и полюбил. Ту которую я помню и люблю.

      – Заканчивай. – сказал я Олесе накрывая её плечи полотенцем.

      Мне не понравились эти воспоминания. Я пытался, хотел от них избавиться навсегда. Забыть слёзы жены, забыть её настоящую, забыть, что люблю её. Забыть. И не забывать никогда.

      Я взял Олесю за плечи, поднял на ноги, укутал получше полотенцем и обхватив руками за талию вытащил из ванны. Она повисла на мне, крепко обхватив руками шею и смотрела прямо в глаза, в упор. Бляха, какие же у неё красивые глаза, две синие планеты настоящей жизни и счастья. И боли. В её глазах я увидел вдруг много боли. Слишком много для одного человека.

      – Прости. – прошептала она, не отводя глаз, – Нальешь мне коньяка? Холодно…

      Я подхватил её за попку и приподнял, она, повиснув на мне, все так же обвивая руками шею, закинула ноги мне за поясницу. Гипнотически нежный, глубокий взгляд казалось пытался пробиться внутрь меня, в мою душу, искал вход прямо в сердце. Мне вдруг стало её жалко. Боль, щемящее чувство тоски и желание счастья в её прекрасных глазах вдруг подсказали мне ответ на вопрос. Я понял, что ей здесь нужно и мне стало её жалко. Что-то, что она давно вычеркнула из своей судьбы, что сломало её и выкинуло на обочину жизни, вдруг вновь всплыло в её памяти. Вновь растревожило душу и мешало спокойно жить. И причиной всего этого, каким-то образом являюсь я.

      Память жестокая, подлая тварь, она не спрашивает место и время, режет, крамсает на куски острым лезвием воспоминаний, когда захочет, когда совсем не ждёшь. Как не старайся спрятать в себе воспоминания, они найдут выход, пробьются рано или поздно, как не ухаживай за огородом, а ростки сорняков прошлого все равно вылезут, воруя соки у цветов. Она искала во мне соучастника, то что нас объединяет неведомым образом. Она искала помощь, а помощь требовалась мне самому.

      Я принёс её в комнату, опустил на все ещё лежащие на полу одеяла и ушёл на кухню. Взял со стола начатую бутылку коньяка, достал две рюмки из навесного шкафчика, остатки шоколада из холодильника и лежащий на блюдце уже подсохший, порезанный на дольки