Мертвец из Лерута. Тома Болаг

послушно умолкают, но от забора не отходят, внимательно следя за незнакомцем.

      Старик скрывается за парадной дверью.

      Оллрик подходит к седлу и открывает один из подсумков. Небольшой свёрток оказывается у него в руках.

      – Оллрик! – раздаётся высокий голос за спиной.

      Алхимик оборачивается с радостной улыбкой. В проёме с разведёнными в стороны руками стоит хозяин дома. Мужчина обладает такой же загорелой кожей, как и гость. Недаром они – выходцы одной и той же земли. За это время разве что живот старого знакомого стал побольше, да чуть меньше волос украшает лоб. В целом же Зейд Ме-Джи выглядит всё так же.

      – Давай-давай, заходи, – с широкой улыбкой зовёт он на чужом для местных наречии и спускается по ступеням. – Они не укусят теперь.

      Оллрик открывает калитку. Псы и впрямь не нападают. Бородатый мужик тем временем забирает у него поводья.

      Мужчины обнимаются.

      – Идём, а то тут холодно, – продолжает хозяин, и бросает взгляд на лошадь. – Мико приглядит за животинкой. Погоди, это случаем не та кобылка, что ты урвал у Шельмы из Велирьега?

      – Она самая, – хвалится алхимик, с удовольствием перейдя на родной язык.

      – Ах, какова! Ты обязан мне дать от неё жеребёнка. С моим вороным у них выйдет просто прекрасное потомство, – мужчина по-дружески хлопает гостя по плечу.

      – Ну, твои лошадки на юге. Как буду там – решим это дело, – спокойно отвечает Оллрик, проходя в дом.

      Зейд и здесь не смог себе отказать и наполнил дом антиквариатом.

      Как-то раз алхимик посетил “Главный торговый вечер” в Раене – столице империи. Как ценитель искусства и истории Оллрик не мог его пропустить. Одна из картин привлекла его внимание. Хозяин кирпичного дома тоже изучал её. Слово за слово, и так они и сошлись. Именно этот символ их знакомства украшает прихожую.

      – Пройдём в комнату, можешь не раздеваться. Холодно, – хозяин небрежно отмахивается от вешалки и спешит в центр дома.

      Оллрик идёт следом.

      – Мне казалось, что ты любишь чистоту.

      – Да куда уж там, когда печь накрылась, – мужчина пододвигает сиденье к камину и усаживается. – Одни траты, благо, что вещи не закоптило. Но ты не стой. Садись-садись, – стучит он по подлокотнику ещё одного кресла.

      – Ну, камин-то горит, – учёный с удовольствием принимает приглашение.

      – Ему тоже не по душе низкие температуры.

      – Горит, не зря всю ночь дымоход чистили. Представляешь, ворон мертвый туда упал. Да такой гнилой, а глаза красные. Ужас! Когда только успел? Эти дурни с утра мне его перед завтраком показали. Одним словом, “фу”! – Зейд брезгливо морщится, кутаясь в плед. – Но, не будем об этом, а то и не отобедаем. Давай о тебе лучше поговорим. Как доехал? А то я слышал страшные вещи…

      – Дорога выдалась и впрямь утомительная… – Оллрик улыбается и начинает рассказ.

      Естественно, он молчит и о цели визита, и о лагере в лесу – обо всем своём ремесле. Зейд не допытывается. Таково их негласное правило, благодаря