За каждый метр. «Лейтенантская проза» СВО. Андрей Лисьев

оборачивается к Прозе и трясет пальцем у него перед носом:

      – И солярку гражданским машинам так просто уже не отгрузишь!

      Проза усмехается. Ему все равно. Позавчера его «Ситроен» завяз в песке по самое днище, разведчики вытащили минивэн руками и отогнали на парковку в Луганск.

12.50

      Неподалеку у большой палатки зам по тылу Синица разговаривает с кашеваром, рядом под тентом стол и лавки, в метре от них коптит костерок.

      – Через час построение батальона. Здесь подождем, – предлагает Кречет и, глядя вопросительно на Синицу, продолжает чуть громче: – Нас же покормят?

      – Да-да, сейчас. – Боец оставляет на лавке котелок и удаляется в палатку с припасами.

      Проза рассматривает посудину:

      – Ух ты, котелки, как в Великую Отечественную. А летом я их не видел.

      – У мобилизованных у всех котелки.

      – Потому что они едят у себя?

      – Нет, Андрей Владимирович, потому что вашей гуманитарки на двадцать дней хватило! – Голос Синицы звенит. – Когда под Херсоном в полку было чуть больше ста человек, я одноразовую посуду за свои деньги покупал. Нормально было. А сейчас в полку двойной штат. Никакой зарплаты не хватит.

      Боец в рукавицах, чтобы не обжечься, приносит три кружки чая, ставит на стол, удаляется к костру.

      – Мобики?

      – Не называйте их так, – требует Синица, – неправильно это.

      – Пусть хохлы своих так называют, а у нас мобилизованные, – добавляет Кречет.

      Они молча пьют чай.

      – В основном мобилизованные, но и добровольцев хватает, – говорит Кречет, – разный народ.

      – Откуда?

      – Омск, Тюмень, Красноярск, Карелия, в основном мужики хорошие, спокойные и рукастые, – отвечает Синица.

      Кречет морщится:

      – Может, люди и хорошие, но военкомы – козлы.

      Проза смотрит на рассерженного зама по вооружению с удивлением, и Кречет уточняет:

      – Вот у человека ВУС – наводчик, и его суют нам в экипаж БМД. А наводчик чего? И уже здесь выясняется, что он срочную служил в гаубичном дивизионе, наводчик «Мсты». Его ж заново учить надо!

13.10

      На поляне собирается батальон. Из глубины леса повзводно подтягиваются бойцы, строятся поротно. Отдельно стоят разведчики. Проза всматривается в лица, но знакомых не находит.

      Из штабного уазика выходит Дрозд. Незнакомый Прозе белобрысый комбат командует:

      – Батальон! Смирно! Товарищ подполковник…

      В это время кадровик Селен с помощником-лейтенантом вытаскивают из багажника машины стол, несколько картонных коробок, ставят их на землю, стол накрывают красной скатертью.

      Дрозд обращается с речью к бойцам. Говорит он о пользе дисциплины.

      – Вот есть Овечкин, легендарный нападающий, миллионер и все такое. Но судья свистит, и Овечкин послушно едет куда? На скамейку штрафников. А почему? Потому что правила и дисциплина! Вы на передке встретите ветеранов, кто после Киева, кто после Васильевки, кто после