Кит в моей голове. Алена Юрашина

столкнуться взглядами.

      – Кое-кто сейчас получит от ворот поворот, – довольно пропела себе под нос Лиза.

      – С чего ты взяла?

      – С того, что Кит терпеть не может, когда ему устраивают подобные сцены.

      Мы прошли мимо, но весь последующий час я ловила себя на том, что вспоминаю его взгляд: отсутствующий, застывший, по-настоящему жесткий, будто все происходящее его совершенно не волнует, более того, не имеет для него никакого значения…

      И в этот раз Кит не стал мелочиться, адресовав холодную торжествующую улыбку неведомому мне абоненту, вновь демонстративно сбросил вызов, а после и вовсе отключил телефон. Как только экран погас, он как ни в чем не бывало продолжил, словно не произошло ничего необычного.

      – И что же, по-твоему, мне светит в будущем, Ксения? Смелее… поделишься своими предположениями?

      – Ну, если ты настаиваешь…

      Иронично приподняв бровь, Кит ждал продолжения.

      – Дай подумать… – я пожала плечами и принялась вдохновенно сочинять, попутно припоминая все, что слышала о нем, – ты получишь диплом, покончишь с подростковой борьбой за независимость, выправив гражданство, отправишься к родителям и никогда, – никогда больше не вернешься в этот маленький городок. Потом увлечешься серфингом… или дайвингом, или чем-нибудь еще… ну, а там родители подыщут тебе дочку какого-нибудь богатого шейха. Вы закатите грандиозный свадебный банкет, переедете в роскошные апартаменты лучшего небоскреба Дубая, а может, ты решишь купить особняк на этом самом искусственном архипелаге… на островах Пальм… И вот ты уже сидишь в окружении своих маленьких шейхов, лысеешь, наслаждаешься океанским бризом, жарким солнцем, довольный и изрядно подкопченный…

      Несмотря на благоприятный прогноз, мои фантазии он выслушал равнодушно.

      – Что, не годится такой вариант?

      – Нет, не годится… хотя про дочку шейха мне понравилось.

      – Ну, еще бы…

      Кит скупо улыбнулся.

      – Это близко к реальности, Ксения, очень близко. И все же ты попала пальцем в небо.

      Вновь откинулся на сидение, устало глядя вдаль сквозь лобовое стекло, на которое медленно опускались вечерние сумерки. Но едва я подумала, что он замолчал, потому что беседа со мной успела ему наскучить, Кит негромко произнес:

      – Смирись и послушай: зима мой попутчик. Мой верный пес – холод, в туманной лощине снискал я приют. Теперь руки мои – скованные льдом реки, губы – черные пасти безмолвных ущелий. Ты не ищи. Молчаливый странник – я вечный всадник севера, лавинами седлаю мне покорившиеся горы – изгнанника заснеженные стражи… Ты не зови. Моя кожа впитала все ледяные ветра мира, в крови моей иней морозный, я весь – тьма и метель, я дышу лютой стужей… Здесь мы – невозможны. Любовь моя, ты смирись и послушай…

      Он умолк и опустил глаза, заметив, что я, как завороженная, смотрю на него. Нет, это было не смущение, сомневаюсь, что он вообще способен испытывать подобный спектр эмоций. Мимолетная тень, скользнувшая по лицу, подсказала: моя реакция