Бой с зеркалом. Никита Евгеньевич Бухонов

с собой, долго ломает голову почему от меня разит порохом. И всегда, стоит только мне ему приоткрыть старые кусочки окопной жизни, в его взгляде читается тоска. Он вновь и вновь возвращается к своей девушке и мечтает о фронте, пускай в слух и не сознается. Что-то такое его держит в той жизни и одновременно тянет к другой.

      – Потанцуем снова? – спрашивает моя странная красавица и строит мне глазки.

      – Твой парень не будет против? – спрашиваю я, видя как тот уткнулся в тарелку глазами и старается не откликаться на своих друзей, указывающих на меня.

      – Не думаю.

      Мы кружимся, а музыка вокруг словно бы возвращает меня в летний лагерь. Я всегда гулял около клуба, лишь для одного – зайти и позвать кого-нибудь на медленный танец. Обычные движения под музыку мне тогда были не интересны – как впрочем и сейчас. Обнять девушку, вдохнуть запах её сладких духов и....

      Я притягиваю свою красотку за талию и целую. Она делает вид будто не хочет этого, а сама прикусывает мне губу своими острыми зубками и тут же отталкивает. Её улыбка стала ещё сильнее. Она разворачивается, подмигнув мне на прощание, и уходит. Я стою и чувствую как во рту у меня оказался полный букет мускуса и шампанского. Последнее что я вижу, как присев за стол, девушка тайком одевает кольцо на палец и берет за руку своего мужчину.

      Я разгадал загадку, в голове всплывает всё, что было со мной в этом захудалом городишке, и мне приходит на ум дама с ресепшена. Мне представляется ещё один участок фронта, на который я по случайности забрёл. Здесь всё тоже самое что и у меня – ложь, желание, вечная борьба, только баррикады выше и противники взрослее. Мне становиться не по себе, я забираю друга и мы идём обратно. Он устрашает меня байками что ночью за мной ворвутся сорок её братьев, насильно женят и увезут в горы. Я говорю что, мне плевать.

      – Да и горы я люблю, там воздух чистый. А какие звезды на небе....

      – Перед этим они сломают тебе ноги.

      – Срастутся – там воздух лечебный.

      Мы смеёмся и нас совершенно не беспокоит, что уезжать нам через неделю. Мы рады этому, впереди всё самое интересное. Объявиться тот, кого я меньше ожидал, жизнь перевернётся вверх тормашками вновь, а сам я объявлю тотальный уход. Но это всё потом.

      Сейчас я ловлю себя на мысли что мускус уходит с языка, его заменяет горечь сигарет, однако вкус такой яркий, что мне показалось – я обязательно запомню его на всю жизнь. И никогда не допущу проникновения его в себя, тем более сейчас, когда я осознал что фронт мне больше не нужен, я хочу чего-то стабильного, чего-то даже заплесневело тоскливого. Но я ошибался.

      Много позже я поженюсь. У меня будет подобие семьи, и я буду ходить на постоянную работу. В один из вечеров я тихонько прокрадусь к себе в квартиру, надев перед этим обручальное кольцо. Я вдохну полной грудью и пойму что всё смешалось. У меня дома несёт этим запахом. Я не могу понять – я ли в этом искупался тогда во Фрегате или же что-то со мной произошло позже. Молодая кровь, что закипала, превратилась в забродившее вино. Или всё совсем не так просто как