Русалья свадьба. Агния Дмитриева

полотно рябью. Всматривался в глубину. Может, предупредить хотел?

      «Сегодня всё и случится», – завывал еле слышно. Но люди не могли разобрать. Да и не пытались. Слишком увлеклись своим праздником. Девушки обрядились в цветные платья и венки. Парни нахлобучили на головы огромные короны, переплетённые рыболовными сетями. Смеялись. Танцевали. Пели.

      Над водою – тишина.

      Под водою – пламя.

      Не ходи гулять одна,

      Или станешь девой дна.

      Вечность будешь с нами!

      Хоровод распадался резко. Девушки с визгом бросались в разные стороны, смеясь, хватали прохожих за руки, тянули в общую толпу. Там поджидали парни, считалочкой отбирали «невест», шутливо запугивали, раздавали гостинцы.

      – Дурость! – кривилась Милка и отворачивалась к реке. Вода становилась неспокойной. Ветер тревожился, разгонял волну.

      – Все так говорят, пока самих не коснётся, – отозвалась торговка, расположившаяся тут же с грудой старья.

      – Вас не спросила! – горделиво бросила девушка. Даже не обернулась. И на спутника своего не посмотрела. А он продолжал нерешительно улыбаться, ища её взгляда. Как там его звали? Андрей? Денис? Может быть, Олег? Милка перебирала имена скорее от скуки. Она с первой секунды определила его как неинтересный экспонат. Всё же не решилась уходить. «Может, хоть покормит нормально, – подумалось ей. – Всё лучше, чем дома куковать». Теперь жалела. Лучше бы сериал посмотрела.

      – Какой дурак будет задабривать духа в двадцать первом веке? Наверно, кучу денег на эту ерунду спустили.

      – Не дух, а королевич русалий, – снова вмешалась торговка. – Не задабривают его, а отгоняют да девиц глупых предупреждают.

      – А вы бы меньше лезли в чужие разговоры, – отмахнулась Милка. – Может, и продали бы чего.

      – Ну, зачем же, – залепетал парень, но тут же умолк, поймав гневный взгляд.

      – Как надоело, – устало подкатила глаза девушка.

      Ветер подхватывал короткие её локоны, перепутывал их, окончательно испортив настроение.

      Каблучки застучали по плитке. Парень пытался её остановить, но Милка только выдернула руку. Объясняться утомительно.

      – Всё равно ничего не выйдет, – отрезала на прощание.

      Слушать его доводы не стала. Ускорила шаг.

      – И зачем так вырядилась? – забурчала девушка себе под нос, убедившись, что ухажёр за ней не последовал.

      Река отвечала всплесками. Пляска превращалась в хаос. Милка и сама не заметила, как оказалась внутри всеобщего движения. Голова закружилась. Лица сменились масками, голоса превратились в грохот. В рассыпающемся вокруг смехе стали слышаться плаксивые нотки. На секунду перед глазами снова возник её глупый спутник. Он весь вечер утомлял девушку стихами. А теперь вдруг замолчал. Оторопь сковывала тело от его облика. Совсем не то, что ей пришлось видеть пару мгновений назад. Кожа его стала казаться бесцветной, волосы вымокшими, а тело каким-то рыхлым. Мимолётный инстинкт заставил отшатнуться. Зажмуриться. Проморгаться, будто увиденная картинка – лишь плод её фантазии. Сердце съёжилось сильнее, когда перед Милкой появилось новое изображение. Торговка глядела на неё исподлобья. Осуждала тоже безмолвно. А потом внезапно…

      – Беги! – произносили потресканные губы. Внутри что-то ухнуло и сорвалось вниз. Ноги онемели, стали совсем непослушными, чужими. Народная песенка звучала, как заклинательный марш. Такт. Вздох. Такт. Шаг.

      Через мгновение Милка с удивлением обнаружила себя несущейся по набережной. «Не в ту сторону», – неприятно нашёптывал кто-то в голове. Но остановиться не хватало воли. Перед глазами всё ещё стояло лицо торговки. Страшное. Безжизненное. Одутловатое. Неподвижные зрачки впивались в душу, будто пытались отсечь от неё что-то важное. Звон в ушах перекрывал все прочие звуки, только глухая дробь сердца пробивалась сквозь грудную клетку. «Догонит», – кричали за спиной. «Не сдюжит», – шептал некто со змеиной интонацией. «Ну же!» – взрывалось в голове.

      – Ай!

      Собственный голос звучал, как железный скрежет. Боль остриём впилась в подвернувшуюся ногу, рассыпалась мелкими иголочками, отозвалась в колене. Каблук хрустнул. Тело завалилось набок. Глаза зажмурились.

      – Осторожно! – прозвучало вполне дружелюбно. И очень реально.

      Милка не могла заставить себя посмотреть. Внутри всё дрожало. Даже сквозь платье она чувствовала прикосновение. Жёсткое, но не угрожающее. Тот, кто крепко держал её в своих объятиях, тоже не торопился отстраниться.

      Собственное сердце, отдающее в горле, оказалось тише размеренного стука в груди незнакомца, на которого Милка всё ещё не могла взглянуть. От былого страха не осталось следа. Не смену ему пришло другое чувство.

      «Стыд какой, – досадовала девушка, – и с чего я?»

      – Простите, – пробормотала она.

      – Бывает, – отозвался спаситель. Он звучал успокаивающе, как мерный шум реки в погожий день.

      «Надо придумать оправдание, – суетилась Милка. –