Мы, Николай II. Вячеслав Грацкий

царский подарок, брат мой. Только места охоты зря раскрыл, теперь все туда будут ездить. Скоро ни одного гуся не останется.

      Сандро в своей манере то ли хвалил, то ли ерничал. Ну да бог ему судья.

      – Итак, покончив с официальной частью, переходим к главному. Думаю, находясь в таком тесном семейном кругу, мы можем позволить себе говорить прямо, без обиняков, вы согласны со мной?

      Не дождавшись ответа, великий князь удовлетворенно кивнул.

      – Тогда буду максимально краток. Насколько мне известно, все здесь присутствующие разделяют взгляды относительно настоятельной необходимости принятия конституции. Россия давно уже переросла самодержавие и нуждается в установлении цивилизованной конституционной монархии. Мне кажется, пришло время сделать все от нас зависящее, чтобы приблизиться к этой цели.

      Его речь прервал нарочито громкий вздох Кирилла Владимировича.

      – Николай Михайлович, – сказал он. – Вы сказали, будете говорить прямо, но что-то опять как-то слишком витиевато. Мы взрослые люди. Мы все разделяем убеждение, что Никки не справляется с обязанностями верховного властителя. Стало быть, пора уже ставить перед ним вопрос – или он идет на уступки, или Империи нужен новый царь.

      Николай Михайлович кивнул.

      – Благодарю вас, Кирилл Владимирович. Вы были очень любезны. Именно так обстоит дело. Или – или. Думаю, нам всем необходимо попробовать убедить Николая принять кое-кое какие меры по улучшению положения в стране. А если он не пойдет на уступки – найти ему замену.

      – На уступки он не пойдет, – хмуро сказал Николай Николаевич. – Мы все знаем его достаточно хорошо. Он будет вертеться как уж под вилами, тасовать колоду из своих людей, создавая видимость уступок, но по существу – он не сделает ничего.

      – Не могу с вами не согласиться, – отозвался Николай Михайлович. – На этот случай мы и должны определиться с порядком наших действий. Итак. Если переговоры с Николаем не завершатся принятием наших условий, необходимо будет приступить к действиям по его, так сказать, понуждению к отречению. Не думаю, что нам необходим какой-то строгий план, жизнь, как мы знаем, зачастую идет в разрез наших планов, но необходимо все же очертить некие общие контуры наших возможностей и точки приложения усилий.

      Николай Михайлович прошелся по комнате. Солнце село, и сиявший несколько минут назад шпиль Петропавловского собора погрузился во тьму. В темноту постепенно погружался и кабинет великого князя.

      – Сандро, будь так любезен, включи свет.

      Александр Михайлович дотянулся до выключателя, комнату залил яркий электрический свет, недавно оборудованный в Ново-Михайловском дворце. Николай Михайлович чуть поморщился. Электрический свет он недолюбливал, он казался слишком ярким, слишком искусственным, но, в конце концов, негоже великому князю сидеть при свечах.

      – Николай Николаевич, передаю вам слово, – наконец сказал Николай Михайлович, изобразив максимум любезности. – Думаю, вы лучше меня знаете, что надлежит