Игорь Святославич. Виктор Поротников

меня в опочивальне, – быстро ответила Агафья, – я спущу тебе верёвку из окна. А теперь ступай! Ненароком Олег войдёт сюда, сразу обо всём догадается.

      Пошатываясь, как пьяный, Игорь добрался до своей светёлки и, не раздеваясь, бухнулся на постель. Он по-прежнему пребывал в плену у тех ощущений, которые нахлынули на него после долгого поцелуя с Агафьей.

      Властолюбивой Манефе не удалось убедить Олега проявить упорство, дабы добыть удельный стол для Игоря.

      Утром за столом в трапезной княгиня раздражённо выговаривала пасынку всё, что о нём думает. Присутствовавшие при этом Игорь и Агафья старались не поднимать глаз, уткнувшись в тарелки.

      Вошедшая в трапезную ключница спросила:

      – Там кабальные смерды пришли. Куда их отправить недоимки отрабатывать?

      Вопрос предназначался скорее Манефе, поскольку ключница была бывшая её служанка и пользовалась исключительной милостью княгини. Но Олег, видимо, решивший, что обращаются именно к нему, недовольно бросил через плечо:

      – На покос отправь! Всех!

      Ключница задержалась на пороге, выжидательно глядя на Манефу.

      – Гони тех смердов на конюшню, Пелагея, – подала голос княгиня. – Пусть кровлю починят. Там и другой работы много, а покос подождёт.

      Олег сверкнул очами на мачеху:

      – Иль не хозяин я в тереме своём?

      – Хозяин тот, кто берёт, – сказала в ответ Манефа, – а ты покуда перебиваешься милостями Святослава Всеволодовича. Вот прогонит он тебя из Новгорода-Северского, что тогда запоёшь?

      Олег в сердцах швырнул ложку на стол.

      – Ну, не уступит Святослав Всеволодович этот распроклятый Вщиж Игорю в обход своих родных племянников! – промолвил он, возвращаясь к вчерашнему неприятному разговору. – Что мне теперь, войной на него идти? Да и молод ещё Игорь для стола княжеского.

      – Дело не в Игоревой младости, Олег, а в твоей робости, – вставила Манефа.

      По её знаку ключница Пелагея скрылась за дверью.

      Олег поставил локти на стол и упёрся лбом в сцепленные кисти рук, не сдержав при этом шумный раздражённый вздох.

      Агафья поднялась из-за стола.

      – Куда ты? – взглянула на неё Манефа.

      – Насытилась я, матушка, – робко промолвила Агафья.

      – А как же твой любимый брусничный кисель?

      – Неможется что-то мне, – добавила Агафья, опуская глаза.

      – Ладно, ступай, – сказала княгиня. И вновь повернулась к Олегу: – Коль сам не можешь сладить с черниговским князем, тестю пожалуйся, ведь он у тебя высоко сидит. Неужто Ростислав Мстиславич не поможет мужу любимой дочери?

      – Тебе бы токмо всех перессорить! – буркнул Олег.

      И тоже покинул трапезную.

      – А тебе бы токмо в подручных ходить! – бросила вслед пасынку Манефа.

      Как показалось Игорю, Олег с большой охотой покидал Новгород-Северский. Постоянные размолвки с мачехой опостылели ему, и, как видно, он надеялся отдохнуть от неё в Путивле.

      Во время воскресной службы