Помещик. Том 1. Сирота. Михаил Ланцов

черепки и прочее. Домик был изначально небольшой, однако они лишь под вечер, в корень утомившись, начали варить кашу, завершив разбор завала…

      Андрей же сидел уже в сумерках и задумчиво глядел на огонь. Там, в XXI веке, у него было всё, что он хотел. До трагедии. И деньги, и здоровье, и любящая семья, и прекрасные перспективы. А здесь? Всё с точностью до наоборот. Ну почти. Потому что какие-то перспективы, конечно, у него были и тут. И они были всяко лучше, чем у крестьянина или у холопа. Но главное, здесь у него была жизнь. Вполне возможно, что и долгая. Если сам не ошибётся нигде и глупостей не наделает. А это немало. Он всем своим видом излучал уверенность и какую-то радость что ли, из-за чего и Устинка, и Егорка, внимательно наблюдавшие за ним, диву давались. Парень потерял практически всё. И его путь шёл по скользкой тропинке услужения. А он светится, почитай.

      Парень прекрасно это понял. Слишком уж неприкрытыми были эмоции этих мужиков. Бесхитростных, в общем-то, и простых. Да и откуда им лукавства набраться.

      – Париж ещё узнает д'Артаньяна! – хохотнув, выдал он, не выдержав.

      – Чаво? – ошалело переспросили они оба.

      – Ну у вас и морды!

      – Так… – попытался что-то выдать Егорка, неловко заломив руку и начав чесать затылок.

      – Ещё раз говорю – доверьтесь мне. Если хотите свободы и сытости.

      – Дивное ты говоришь, – покачал головой Устин.

      – Я не прошу слепо верить. Дайте мне седмицу, в которую станете стараться и со рвением да прилежанием делать всё, что я говорю. Если я вас не удивлю и не покажу, как добуду денег, то отпущу на волю просто так. Денег бы дал, да их нет. Вот сами и пойдёте куда глаза глядят. Хотите – бобылями[16]. Хотите ещё куда. А если сдержу слово, то вы более такие кислые морды корчить не станете. И пойдёте делать даже то, что покажется вам дивным или дурным. И делать с огоньком.

      – Слово даёшь?

      – Слово. – произнёс Андрейка и, достав тельный крест, поцеловал его. Что было очень веским поступком. За нарушение клятвы после целования в том креста могло последовать очень серьёзное наказание. Понятно, что свидетельства двух холопов особой силы не имели. Но наш герой и сам был в подвешенном состоянии. Так что в сложившейся ситуации сломать ему будущее и их показаний хватило бы. – Вернёмся в Тулу, и я на торгу оглашу, что волю вам даю. Дабы никто не сомневался. А сам к деду подамся. Ну что? Сговорились? По рукам?

      Глава 3

1552 год, 5–8 июля, где-то на реке Шат

      Утром следующего дня Андрейка проснулся с первыми лучами солнца. Да и как иначе? Спали-то они под открытым небом. Так что как «свет включили», так глаза и продрали. Ему было это, конечно, странно немного и даже дико. Однако тело вполне комфортно себя чувствовало, то есть, по всей видимости, к таким ранним подъёмам привыкло.

      Спать под открытым небом, надо сказать, приятного мало. Ведь у них не было ни палатки, ни спальников… ничего. Просто кулак под голову подложил и вперёд. Лёжа на сырой земле. Даже одеял и тех не имелось. Что, кстати, вполне обычное дело для большинства простых людей

16

Бобыль – изначально одинокий крестьянин, не имеющий земельного надела. Если надела не было, а хата имелась, то именовался халупником. Обычно занимались батрачеством на земле, ремеслом, мелкой торговлей или работали по найму. В 1718–1724 годах с введением подушной подати слились по своему положению с крестьянами.