Фарш-мешок. Тэнго Кавана

что не был подготовлен стерильный комплекта одежды, все маски в складе с утра разобрали, а поставки с новыми еще не было. Леша суетился, постоянно просил стажера стоять на месте, пока он куда-то сходит, пару раз пришлось побеспокоить директора, потому что Михаил Антонович, замначхоз, ни в какую не хотел выдавать инвентарь без полной приемки товара, прибывшего с центрального склада.

      – Это ничего, – допивая бутылку Газа и прожёвывая булку, говорил стажеру Леша, – ты не бойся за мой доклад, такие вещи абсолютно нормальны. Эти вон, мужики, которые сейчас все такие деловые тут ходят, сначала блевали каждые пять минут. Естественная реакция, что поделать? А потом, знаешь, становишься как врачи эти, которые вскрытия производят. Будешь бутерброд доедать, пока петлю накидываешь.

      Стажер смотрел ошалелыми глазами куда-то в сторону, слегка покачивая головой. Паренек был лет двадцати пяти, веснушчатый, с кудрями на голове, глубоко посаженными глазами и скошенным подбородком.

      – А зачем это вообще нужно…их пилить? – прошептал он еле слышно. Леша напрягся и перестав на секунду жевать, ответил:

      – Ты бы лучше интересовался технологическим процессом. У нас такие вопросы не очень-то любят. Но, если коротко, то для экономии места. Ты, я вижу, недавно переселился, так? – стажер коротко качнул головой, – так вот тебе полезно знать, что каждый день в Город приезжает около десяти тысяч беженцев, переселенцев, просто людей, ищущих работы. Для них строятся многоквартирные дома, больницы, школы и ещё куча разных необходимых сооружений. Мы ограничены в территории, потому что к югу, после встряски, растянулись непроходимые болота, с запада мы граничим с государствами, которые хотят прибрать к рукам наши полезные ископаемые, а на востоке идет война. Ты слушаешь радио? – стажер отрицательно махнул.

      – Я слушаю пластинки на старом отцовском граммофоне.

      – Ну вот поэтому такие глупости и спрашиваешь. Поток тел постоянно растет. Сейчас вот опять на западе начались вспышки антигородских настроений, а значит, работы будет больше, – Леша осекся.

      – А почему их не сжечь? – продолжил задавать вопросы юнец.

      – Да что ж такое?! Ну вот ты знаешь сколько топлива тратится на эти печи? К тому же они не справлялись ещё до второй пандемии. А сколько людей не согласных сжигать своих родственников? Церковь давно окрестила ересью сожжение тел, но и хоронить, как раньше, тоже запретила, потому как Город превращался в одно большое кладбище. Хоронить стало нужно вертикально, для экономии пространства, но и не глубже одного метра, так как Город стоит на болотах. Вот так мы и появились.

      – А куда, – стажер помедлил, – куда их дальше везут? – паренек задавал вопросы с паузами и так, словно получил по голове пыльным мешком.

      – Да не знаю я! Черт бы тебя побрал, будешь столько спрашивать, в миг станешь безработником, – вспылил Леша, – так все, давай ка сегодня закончим, а то видимо насмотрелся ты всякого и не соображаешь,