Россия и Иран. Из прошлого в будущее. Александр Широкорад

требовал безотлагательного решения, а на возвращение в Москву за новой грамотой могло потребоваться полгода – год. И тогда Васильчиков пошел на авантюру. Он переписал грамоту на имя Аббаса I и привесил к ней печать от запасного документа.

      Главной целью московского посольства являлось утверждение российских владений на Тереке и Кавказе до Грузии и Шемахи, а также подтверждение обещаний персов уступить России Баку и Дербент, если их удастся очистить от турок.

      Васильчиков в ходе переговоров убеждал Аббаса I в возможности присоединения к антитурецкой коалиции западноевропейских государств только с помощью московского государя и лично Бориса Годунова. Прием послов был подчеркнуто уважительным: так, в нарушение придворного этикета и общепринятых персидских традиций Аббас I по просьбе Васильчикова отменил положенное для послов по протоколу целование ноги у шаха и согласился соблюсти обычай русского царя – возлагать руку на голову посла по завершении его речи.

      Названный в грамоте «брат наш Аббасово величество» Аббас I не только сделал вид, что не заметил переписанной грамоты, но и принял посольство настолько великодушно, что вызвал удивление как у своих подданных, так и у Васильчикова, который позже писал царю: «А шах Аббас меня, холопа твоего, принял с великой любовью и хочет с тобою государем в бротцкой любви и дружбе и в соединенье, и городов Баки и Дербени тебе государю поступаетца, и на всех недругов твоих государевых и своих хочет с тобою государем стояти заодин».

      Шах Аббас не отказался от обещаний русскому царю, данных еще свергнутым им отцом Муххамадом Ходабенде. Шах подтвердил все обещания персидской стороны и отправил вместе с Г.Б. Васильчиковым новое персидское посольство в Москву.

      Прибыв в Москву, персидский посол заявил Борису Годунову, что перемирие, заключенное им с султаном, есть только хитрость, что он отдал туркам в заложники шестилетнего племянника своего – но это ничего не значит. На вопрос боярина, как сие понимать, посол ответил без обиняков: «Один племянник шахов у турского, двое у шаха посажены по городам и глаза у них повынуты; государи наши у себя братьев и племянников не любят»[12].

      Справедливости ради замечу, что в Московии тогда царили такие же азиатские нравы – Иван III, Василий III и Иван IV так тщательно вырезали всех без исключения своих родственников, что после смерти в 1598 г. бездетного царя Федора Иоанновича наследовать было некому, и престол занял его шурин Борис Годунов.

      Почти одновременно с посольством Васильчикова по просьбе кахетского царя[13] Александра II на Кавказ было послано пятитысячное русское войско под началом князя Хворостина. Он разгромил войско хана Тарковского Шевкала, досаждавшее кахетинцам. Русские взяли столицу Шевкала Тарки. Но удержать крепость Хворостин не смог из-за отсутствия продовольствия и постоянных набегов горцев. Понеся большие потери, русское войско вернулось восвояси. Тем не менее Федор Иоаннович «уже принял титул государя земли Иверской,

12

Соловьев С.М. История Руси с древнейших времен. Кн. IV. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1960. С. 279.

13

По титулу – царь, а фактически – малоземельный князек.