Собиратель жизней. Лери Пэн

аромат почвы. С наслаждением прикрыв глаза, Тоириса не заметила, как под легкими прикосновениями солоноватого ветерка заснула.

      «Ты же знаешь, что ты одна из нас?»

      Этот шепот выдернул девушку из сонной неги, и она резко подскочив, поняла, что солнце клонится к закату. Сколько же она проспала? Подхватив обувь, Тоириса побежала, словно лань, прыжками преодолевая кряжистые корни, пока мелкие камушки кусали ее за пятки.

      Подобно вихрю она миновала свой садик, где с любовью взращивала травы, и ворвалась в дом, окликая мать.

      – Тоириса, детка, все в порядке, – ласково погладила та непослушные темные волосы, когда девушка обнаружила родительницу в старом кресле-качалке и прильнула к ее коленям.

      – Я испугалась, что могла опоздать, – тихо прошептала Тоириса, как в детстве уткнувшись лбом в длинную мягкую юбку.

      – Как видишь, я все еще здесь и все еще жива. – Материнские руки нежно коснулись подбородка дочери, и той пришлось поднять взгляд. Глаза Риган Хили сияли такой же изумрудной зеленью, как и глаза самой Тоирисы, невольно напоминая душистые луга Ирландии. – Где же ты была, дорогая?

      – Да так, – Тоириса взяла руки матери в свои, поцеловала и аккуратно укрыла их одеялом. Затем она принялась суетиться на кухне, отмеряя и замешивая травы в лекарство. – Немного посидела в лесу. Но потом меня сморило, а когда я проснулась, то обнаружила, что уже поздно.

      – Только не говори, что с тобой снова общались фейри, – настороженно вздернула брови Риган, принимая отвар из рук дочери. Тоириса и рада была бы солгать, чтобы не расстраивать мать, вот только обман претил ей. – Ох, детка, ты ведь знаешь, что все женщины нашего рода, так или иначе, страдали от фейри. Наши судьбы связаны с их судьбами. Твоя бабушка связалась с фейри, который ее бросил. Твой отец… Это наше проклятие. Я уверена, что твоя дочь и внучка…

      – Матушка, – прервала ее Тоириса. – Прошу, пей свое лекарство. А насчет фейри не беспокойся, я не смотрела ему в глаза.

      – Лучше бы тебе вообще не ходить в тот лес, – Риган отпила из зеленой, как и все в доме, чашки, и поморщилась. – Недобрые там места.

      Тоириса и сама знала, что рисковать не стоит. История женщин семьи Хили красной нитью плелась через все ее детство, когда еще девочкой она внимала трагичной повести о разбитых судьбах ее прабабушек. Кровь самой Тоирисы отчасти принадлежала к волшебному народу, мужчины которого преследовали женщин ее рода. Именно эта кровь раз за разом нашептывала ей о том, как прекрасно расположиться в тени раскидистых деревьев, укрыться в их освежающей сени и слушать чарующее пение птиц в том самом лесу, откуда приходили фейри.

      Кашель Риган вывел девушку из задумчивости, и она бросилась к матери. Изо дня в день Тоириса наблюдала, как неизлечимый недуг постепенно высасывал жизнь из ее родительницы, и даже чудодейственные снадобья дочери не могли замедлить болезнь. Риган упорно отказывалась от любой помощи, утверждая, что вылечить ее невозможно, ибо болезнь вызвана не естественными причинами.