Острые перья. Лина Янтарова

кроме этого пера, не было ни одного антикварного предмета, но у Наоми была обширная коллекция – она забрала ее с собой, когда съезжала.

      – А что камеры?

      – В ее доме нет камер.

      – А в твоем – есть, – остро взглянул на брата Ринджи. – Помнится, она хотела остаться жить там, но ты отказал ей.

      – Мне оттуда ближе до работы. Не делай из меня чудовище, – он устало вздохнул. – Наоми – взрослая девочка. Могла бы прикупить квартиру в хорошем районе, благодаря мне ей это было по карману.

      – На суде ты сказал, чтобы она не смела даже показываться тебе на глаза.

      – Ее это, кстати, особо не останавливало, – хмыкнул Арен, повертел в руках телефон и рассеянно отметил: – Не понимаю, чего ты хочешь от меня?

      – Твоя жена пропала, а ты сидишь тут и делаешь вид, будто ничего особенного не произошло.

      – Бывшая жена, – поправил Игараси.

      Ринджи скривился, как от зубной боли.

      – Пусть так. Но она тебе не чужой человек.

      – Уже – чужой, – резко отозвался Арен. – Можешь помочь с поисками, раз тебя так беспокоит судьба Наоми, но мы оба знаем – шансов почти нет. Три дня прошло, требований о выкупе не последовало, кровь в квартире указывает на сопротивление.

      – Ты недавно утверждал, что Наоми пролила ее сама.

      Арен закатил глаза.

      – Вполне может быть.

      – Это ты меня пытаешься убедить или самого себя?

      Арен дернулся, хотел что-то ответить, но под взглядом брата осекся – Ринджи знал его лучше всех. Порою казалось, что даже лучше него самого.

      – Меня вызывают в полицию завтра, – Игараси отшвырнул мобильный, будто он был виноват во всех бедах. – Посмотрим, что скажут доблестные полицейские.

      Глава 2

      С треском лопнул кувшин:

      Ночью вода в нем замерзла.

      Я пробудился вдруг.

      (Басё)

      Половину ночи он не спал. Честно пытался, однако все было против: подушка казалась слишком жесткой, одеяло – чересчур тяжелым, а в комнате царила духота. Не выдержав, Арен поднялся и открыл балкон – по ногам хлестнул холодный апрельский ветер, наполненный тонким ароматом свежих зеленых побегов и едва уловимым намеком на никак не хотевшую уходить зиму.

      Вернувшись в постель, он прикрыл глаза и замер в удобной позе, отсчитывая про себя секунды: один, два, три…

      Считать овец всегда виделось дурной идеей, поэтому он просто терпеливо вел счет времени, надеясь, что собственный монотонный голос в голове поможет отключиться.

      Наоми в такие моменты всегда просыпалась – если он долго не мог заснуть, она сонно шевелилась рядом, нехотя открывала глаза и бурчала что-то нехорошее. А потом, невзирая на его просьбы спать дальше, принималась рассказывать какие-то идиотские истории, которые Арен совершенно не помнил – ее хрипловатый низкий голос действовал лучше снотворного, и Игараси засыпал ближе к середине рассказа.

      Но Наоми здесь нет. Он научился жить без нее, хотя поначалу было непривычно.

      Пусто.

      Он тянулся правой рукой, желая нащупать ее во сне и