Мой мир кувыркнулся. Максим Калинин

Но самое непонятное, как на ряду с этим, мужчина в обществе своей женщины, обладает аурой неприкасаемого небожителя, с которого готовы сдувать пыль и потакать прихотям, а уж свободный мужчина способен своей благосклонностью вершить судьбы.

      Пока Таис грудью бросилась закрывать меня, я нервно кутался в простыню и молить свою обидчивую богиню, так как помочь в этой ситуации могло только сверхъестественное.

      Божество проявилось рядом на постели, где только что лежала моя капитанша. С надменной улыбкой, которая не о чём не говорила.

      – Что малыш не благодарный, ты всё понял?

      Ну я не дурак, с женщиной надо всегда соглашаться, потом разберёмся, что надо было понять. Я даже начал кланяться и думать может надо креститься, или ноги целовать. Монике явно понравился мой порыв с поцелуями ступней.

      – Ладно – снизошла богиня.

      – Ничего они тебе не сделают, надо просто очень сильно этого захотеть и посмотреть им в глаза.

      – Не обольщайся не всё чего ты захочешь произойдёт.

      – А что делать то конкретно?

      Ну вот как тут сохранять спокойствие, с такими не конкретными инструкциями.

      – Так надо одеться.

      В сундуке нашёл штаны и рубашку, шмот моей капитанши. Подвернул, подвязал.

      Фитоняшка моя стройна, но всё-таки побольше. Ещё несколько глотков рома прямо из горлышка бутыли, зашли как родные и растеклись смелостью по организму.

      Распахиваю дверь. Спина Таис закрывает волнующуюся команду, справа лестница на возвышение, там штурвал.

      – Наверное, это капитанский мостик. Во всяком случае мне удалось оказаться на высоте положения в прямом и переносном.

      Обвёл взглядом толпу внизу, дамы безмолвствовали, все вытаращились на меня. Моя капитанша поняла, что происходит за её спиной что-то не то. Начала медленно разворачиваться. Наступила тишина, только чайки кричат да мачты скрипят.

      Что дальше делать не знаю, а казалась должен. Ром внутри орёт

      – Не ссы Санёк ты крут.

      Не знаю, как именно я решил петь и петь именно это, но передо мной было 30 или 40 пар женских глаз, божественное озарение, не иначе.

      Даже если ты уйдёшь

      Как мне это понять? Чем боль унять?

      Плачет душа горьким ядом,

      В сердце словно ножи. Как дальше жить?

      Больше тебя нету рядом.

      Чтоб не говорили злые языки, про оригинального исполнителя, но сердечки женские затрещали и потекли. Опять наверно гешефт от даров моей ненаглядной богиньки, я сам ощутил свой голос, как весьма профессиональный, а главное его тембр заворожил всю мою аудиторию.

      Я пел с уверенностью глядя в глаза матросок, своей Таис, охотниц Аркона.

      Айол и Нета сейчас стояли, спиной к спине, возле решётки трюма с саблями в руках. Из-за прутьев решётки таращились все трое мужчин.

      Даже если ты уйдёшь, всю пустоту миров

      Мысли о тебе одной заполнят

      Ты закрыла в сердце дверь, оставив там любовь

      Даже если ты уйдёшь, она всегда с тобой…

      Корабль был мой,