Власть женщины. Николай Гейнце

любопытству, я так много хорошего слышала о вас, что сама давно желала с вами познакомиться.

      Ее голос с мягкими, низкими нотами приятно действовал на нервы своей доводящей до истомы мелодией.

      Пашков молчал, чтобы слышать дальше звук этого голоса.

      – Я не понимаю, почему я до сих пор нигде с вами не встречалась, – продолжала она. – Вот уже два года, как я безвыездно живу в Петербурге.

      – Это не удивительно, баронесса, – сказал он, – я очень редко выезжаю в свет, и мне трудно было вас встретить.

      – Да, конечно, вы деловой человек, – заметила уже серьезно она, – не то, что мы, грешные, превращаем день в ночь и наоборот, бросаемся с одного вечера на другой и не знаем чем и как убить время, полное праздного досуга.

      Что-то странное в тоне ее голоса заставило его спросить ее:

      – Вы не любите выезжать, баронесса?

      Она задумчиво взглянула на него.

      – Право не знаю. Я думаю, что это я делаю по привычке, потому что так делают другие, сама же я уже давно потеряла интерес к подобным удовольствиям, я гораздо более…

      Ее прервал гусар, просивший ее на вальс.

      Она взглянула на Осипа Федоровича, как бы говоря: "вы видите, я должна танцевать", и грациозно положила руку на плечо своего кавалера.

      Когда она опять очутилась около Пашкова, за ее стулом уже стоял новый кавалер.

      Она сделала нетерпеливое движение, но не отказала и ему.

      На этот раз, окончив танец, она остановилась против Осипа Федоровича и, слегка запыхавшись, сказала:

      – Здесь мне не дадут покоя, пойдемте в гостиную, мне хочется поболтать с вами.

      Удивленный и обрадованный таким неожиданным вниманием, он поспешил подать ей руку и с невольным чувством гордости повел ее в соседнюю комнату.

      Завистливые и ревнивые взгляды провожали их.

      У самых дверей гостиной к баронессе подошел граф Шидловский.

      – Вы обещали мне эту кадриль, Тамара Викентьевна, надеюсь, вы не забыли? – проговорил он, бросая на Осипа Федоровича недовольный взгляд.

      – Я не забыла, граф, но тем не менее танцевать не буду, я очень устала и хочу отдохнуть.

      Молодой человек слегка побледнел и, поклонившись, отошел, а она поспешно увлекла Пашкова из залы.

      – Наконец-то я спасена, – засмеялась она, бросаясь на маленький диванчик, стоявший в углу и полускрытый трельяжем, – надеюсь, меня здесь не скоро отыщут!

      – Бедный граф, он, кажется, был очень огорчен вашим отказом, – сказал Осип Федорович, садясь, по ее приглашению, рядом с нею.

      – О, он должен привыкнуть к моему обращению. Я никогда не церемонюсь с молодежью. Но довольно об этом! Скажите лучше, мне это очень интересно знать, слышали вы что-нибудь обо мне раньше нашего знакомства?

      Он был смущен ее вопросом: сказать ей то, что он только что сейчас слышал, было невозможно, не говорить ничего было невежливо.

      – Странный вопрос, баронесса, – уклончиво отвечал он, – вы знаете, что вы слишком заметны, чтобы о вас не говорили.

      Она усмехнулась.

      – Не