Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом. Леонид Млечин

бесконечно обаятельным, открытым, готовым помочь и помогавшим людям.

      «Наибольшее напряжение силы воли, – вспоминала его вдова Анастасия Потоцкая, – требовалось Михоэлсу для укрощения его же собственного темперамента и неиссякаемой готовности защищать кого-то, вступить в борьбу (часто в самую простую уличную драку) – за справедливость, за обиженных, за «правильное». Если где-нибудь возникал слишком громкий разговор, или, еще хуже, драка, – Михоэлса удержать было невозможно. Он бросался туда рывком».

      Его смерть была страшным ударом для советских евреев, которые им искренне гордились. В 1946 году Михоэлс получил Сталинскую премию. Он и сам был членом Комитета по Сталинским премиям в области искусства и литературы, членом художественного совета Комитета по делам искусств при Совете министров СССР, членом президиума Всероссийского театрального общества и Центрального комитета профессионального союза работников искусств.

      В годы войны Соломона Михоэлса командировали в Соединенные Штаты. Тысячи американцев приходили послушать Михоэлса. В Соединенных Штатах общественное мнение влияет на политику, и призыв американских евреев поддержать советский народ в борьбе с нацизмом привел к увеличению военной помощи и в конце концов приблизил открытие второго фронта.

      Через несколько месяцев после убийства Соломона Михоэлса в документах Министерства госбезопасности великого артиста назовут агентом сионизма, жалким заговорщиком, пожелавшим оторвать от России Крым и отдать его американцам. Михоэлса задним числом подверстали к создаваемому на Лубянке «еврейскому заговору».

      Но зачем еще до разработки мнимого «заговора» артиста Михоэлса в ночь на 13 января 1948 года убрали, да еще таким сложным и изощренным путем?

      Историки сходятся во мнении, что толчком послужили сообщения американской прессы о состоянии здоровья Сталина. Вождь болезненно относился к таким публикациям. Читая обзоры иностранной прессы, он выходил из себя и требовал, чтобы чекисты выяснили, от кого американцы получают эти сведения.

      Едва ли американские корреспонденты в Москве нашли какой-то особый источник информации. Контакты с иностранцами были опасны, даже советские дипломаты избегали встреч с корреспондентами, на приемы в посольство ходили по приказу начальства. 14 ноября 1949 года приняли специальное постановление политбюро: «В связи с тем, что работники министерства иностранных дел по роду своей службы поддерживают связь с иностранцами, считать необходимым возложить на МГБ чекистское обслуживание аппарата МИД».

      Что касается здоровья Сталина, то видно было, что стареющий вождь выглядит плохо, подолгу отсутствует в Москве, мало кого принимает. Об этом корреспонденты и писали. Но для Сталина эти статьи были невыносимы!

      Он не мог примириться с тем, что силы ему изменяют, что все чаще болеет. Когда он себя плохо чувствовал, никого к себе не допускал. Он не только не нуждался в чисто человеческом сочувствии, но и не хотел, чтобы кто-то знал о его