Выродок. Елизавета Павлова

случилось, если не секрет?

      – Не секрет. С молодым человеком поссорилась.

      – Он тебя обидел?

      – Не то, чтобы обидел. Понимаешь, он очень невнимательный. Забывает о моих просьбах. Мне обидно его равнодушие.

      – Ань, не переживай. Не думаю, что забывает. Скорее набивает себе цену. О тебе невозможно забыть.

      Моя попытка перевести все в шутку увенчалась успехом, она заулыбалась. Ее улыбка, просиявшая сквозь слезы, была похожа на солнце после дождя.

      Я любовался ею. Аня заметила это. Я вздрогнул и опустил глаза. И вдруг она положила свою руку на мою и сказала:

      – Дим, спасибо тебе за поддержку.

      Снова тысячи иголок вонзились в меня.

      …

      Эта чертова жизнь издевается над нами. Она отнимает у нас всё, чем мы больше всего дорожим сразу, как только мы перестаем скрывать свое сокровище. Так уж устроен мир. То, что тебе всего нужнее, всегда бесследно растворяется в воздухе, лишь попав тебе в руки. Я ненавижу эту жизнь. Я ненавижу людей, которые с этим смирились и прячут свою боль за глухими стенами принципов и догм. Прячут так, что потом уже им не пробить эти стены и никогда не стать счастливыми. И вот они наклеивают улыбки на свои постные лица, и начинают искать утешения во вкусной жратве, в погоне за модой и стилем, последними новинками в технике и прочей дребеденью, постепенно превращаясь из великих создателей в ничтожных потребителей. Великими создателями мы были лишь в детстве, потому что мы сами создавали свой мир, мы не боялись быть счастливыми и не боялись признаться, что именно делает нас счастливыми, каким бы глупым это что-то ни было. А потом мы выросли и загадили свою жизнь гниющими догмами и не мы стали царить над миром, а мир – над нами, превратив нас в безликих тварей, отняв у нас право на счастье.

      …

      Я помню тот день, когда во мне зародилась надежда. Я приехал с работы домой разъяренный. Эти фрикообразные недоумки в метро довели меня до белого каления. Грязное вонючее стадо. Мне хотелось снизить население Москвы как минимум вдвое. Этот маршрут Медведково-Кантемировская был призван убить во мне остатки человеколюбия…Мама молча накрыла на стол, она уже знала, что когда я прихожу вот такой, то меня лучше не трогать. Ужин немного утихомирил пламя ярости. Я закрылся в своей комнате и включил компьютер. Открыл Контакт…и вздрогнул…Заявка в друзья…ОНА!

      Уже через секунду я рассматривал ее фотографии, зависая на каждой по полчаса. Я изучал ее.

      Битый час я думал, что ей написать в ответ на эту заявку. Но решил ничего не писать. Добавил и всё, зачем лишние слова.

      Ночью я не мог уснуть. Я представлял, как она сидит перед компьютером, как ее изящные пальчики набирают мое имя в поиске и как ее прекрасные глаза разглядывают фотографии в поисках моего лица. Зачем она тратила время на то, чтобы меня найти? Если искала, значит, думала обо мне, а что она думала обо мне. Вопросы и домыслы роились в моей голове.

      …

      В очередной раз меня везут из СИЗО в здание суда. Толпа людей дожидается меня у дверей, несмотря на дождь. Неужели им так нравится тратить на меня свое