Выродок. Елизавета Павлова

ативник объясняет менее опытному, как должно проходить изъятие оружия и боеприпасов. А кто-то громко кричит в телефон какому-то Артёму, как проехать к нашей фабрике. И этот Артем ведь может сюда и не ехать. И не быть здесь. А я не могу отсюда уйти. Уже не могу… Я только сейчас осознаю, что они лучше меня, умнее меня. Они обыграли меня. Их сила в их обычности. Заурядность и бытовуха делает из них буйволов. Я же ничтожен и слаб по сравнению с ними. Я так завидую им. Они на работе. И вечером поедут домой. Лягут в свои кровати. Я тоже мог бы. Если бы не это…

      Я сижу на стуле. Связанный. Чьи-то руки сзади, держат меня. Как зверя. Никто меня не боится. Все испытывают ко мне отвращение. Они хотят скорее закончить свою работу. И разъехаться по домам. Я всего лишь их быт. Их рутина. Ничего не изменилось. Только чувство отвращения ко мне окружающих усилилось. Я чувствую, как неприятно прикасаться ко мне тем, кто меня держит. Наверное, они потом будут тщательно мыть руки. Как же я устал…

      Мама. Вчера она что-то стряпала на кухне. Так вкусно пахло мясом и чесноком. Сегодня я мог бы сидеть за столом, есть приготовленный мамой ужин. Мог бы видеть ее. И папу. Я вздыхаю. Слабый стон вырывается из груди. Никто не обращает на это никакого внимания.

      Как объяснить им, что у меня не было другого выхода. Ведь они все равно не поймут. Ничего не поймут. Они никогда не понимали меня. Я осознал это еще в детстве. Когда учительница по литературе вызвала меня к доске, рассказывать стихотворение Некрасова про какого-то зайца. Я помню, как все ждали, что я начну рассказывать. А я молчал. Я смотрел в эти лица и не хотел произнести ни звука. Потому что ничто не могло пробить эту стену между ними и мной. Я получил двойку. И получал каждый раз, пока мама с папой не пришли в школу и не попросили учителей не вызывать меня к доске. Они сказали, что я боюсь аудитории. Я не оспаривал это, хоть и знал – никакой это не страх.

      В юридической академии я перевелся на заочный по той же причине – я не хотел видеть их лица. Я не хотел говорить с ними. Я оставлял на потом этот разговор.

      …

      Я прыгал с работы на работу, нигде не задерживаясь. Мне надоедало однообразие и вынужденное общение с теми, кто осточертевал с первых дней знакомства. Я вымучивал из себя стандартные фразы, стараясь скрывать то, что я абсолютный чужак.

      Но настал день…День, когда я впервые захотел говорить…Захотел стать одним из них…Потому что пришла ОНА. И ОНА была одна из них.

      Это был мой первый рабочий день в фармацевтической компании, куда я устроился юристом по договорам.

      Ее любопытные как у ребенка глаза я увидел впервые, когда заносил в финансовый отдел заявление на выдачу зарплатной карты. Она улыбнулась мне и сказала:

      – Привет!

      Я молча кивнул в ответ. Положил заявление на стол нужному сотруднику и вышел.

      В 12:00 все, кто сидел рядом со мной, засобирались на обед. Подбадривающими голосами и снисходительно-приветливым тоном, которым обычно разговаривают с новичками, позвали и меня. Я сделал вид, что очень занят, и пообещал подойти чуть позже. На самом деле, я просто выждал несколько минут, чтобы у меня была возможность сесть отдельно от всех, после того, как они уже рассядутся за столами.

      В столовой я выбрал рыбный суп, пюре и тефтели. Взял еще салат. Я сел за столик у окна. И только приготовился есть, как услышал:

      – Приятного аппетита! Можно к тебе? – это была ОНА. Я вздрогнул и пролил суп из ложки на дисплей лежащего на подносе мобильного телефона.

      Она не дождалась моего согласия. Она села за мой стол. Напротив меня и протянула салфетку:

      – Теперь рыбный запах долго не ототрешь – улыбнулась она.

      Я улыбнулся в ответ.

      – Меня Аня зовут, – продолжала она, – я работаю в финансовом отеле.

      – Дмитрий. Родионов, – голос почему-то был хриплым.

      – Очень приятно. Ты же юрист, правильно?

      – Да. Первый день сегодня, – я не знал, как есть, потому что у меня дрожали руки, а я не хотел, чтобы она видела мое волнение.

      – Наверное, сложно адаптироваться? У нас непростой коллектив.

      – Да нет, я уже освоился. А что не так с коллективом?

      – Ну, у нас все молодые, амбициозные. Могут казаться заносчивыми.

      – Не заметил.

      В это время Аню позвали девушки из ее отдела.

      – Ой, извини! – сказала она, – я обещала с моими коллегами обсудить кое-что, поэтому я тебя оставлю.

      Я кивнул.

      Аня взяла поднос, и направилась к своим коллегам, обернувшись ко мне, она вдруг сказала:

      – Дима, а знаешь, у тебя очень голос приятный.

      И ушла. Я смотрел ей вслед, а в душе у меня творилось что-то невероятное. Меня будто бы окунули в холодную прорубь после горячей сауны. Тысячи иголок вонзились в меня.

      …

      Из звенящей ужасом реальности продолжают доноситься вопросы протоколиста:

      – Женаты?

      – Нет.

      – Дети есть?

      – Нет.

      Отвечая