После Сердца. Александр Чум

их жертвой стала Куява (Куявина Оля).

      Это была тихая, как бы заторможенная девочка,

      с жиденькими слипшимися волосами

      и грустным взглядом остановившихся глаз.

      Все ее в классе третировали, унижали

      и тюкали по любому поводу и без повода.

      Вот и сейчас в туалетное время для девочек,

      всеми выпихнутая в конец очереди,

      она не уложилась, так как была последней.

      Пацаны сначала стали ломиться

      в плохо закрывавшуюся кабинку,

      а затем, ворвавшись внутрь толпой,

      изнасиловали ее зверски и многократно,

      так и не дав справить естественные нужды.

      Это мгновенно стало всем известно,

      и характерна реакция девочек.

      Измученную, еле стоявшую на ногах Куяву,

      измазанную собственными испражнениями,

      они так и не пустили на свою половину.

      И бедная Куява вынуждена была

      приютиться в машинном зале на полу,

      став объектом новых насмешек

      и издевательств со стороны мальчишек.

      Впрочем, она недолго оставалась одна.

      Насилию вскоре подверглись и другие девочки,

      так как вступать в связь с «вонючей Куявой»

      стало предосудительным «западло».

      Впрочем, некоторые из девочек,

      живя в атмосфере полной разнузданности,

      развратились настолько, что сами

      стали предлагать себя мальчикам.

      Причем некоторые за плату – брикеты галет,

      которые стали чем-то вроде валюты.

      Кое-кто их затырил еще в первые дни —

      эпоху первоначального разграбления склада —

      и теперь в условиях скудного питания

      они очень пригодились как средство платы.

      Впрочем, не все девочки развратились.

      Некоторые предпочли остаться девственницами.

      К примеру, Глизка и кое-кто из ее окружения.

      Они с презрением смотрели на своих

      «опущенных» и «чмошных» одноклассниц.

      Под защитой Дулебы им ничего не угрожало,

      и нетронутость стала предметом их гордости,

      что, впрочем, не мешало им предаваться

      онанизму с лесбийским играми и утехами.

* * *

      Однако, развратное поветрие постепенно

      стало уменьшаться и сходить на нет.

      Все-таки скудное однообразное питание

      отнюдь не способствовало проявлениям

      бурной сексуальной активности.

      Но на смену ей пришло еще более страшное —

      вспышки злобы и немотивированной агрессии.

      И мальчики и девочки становились все злее,

      как будто каждый стремился всем отомстить

      за это так неожиданно переломившее

      всем судьбы страшное происшествие.

      Бомбоубежище стало напоминать преисподнюю,

      где собрались демоны, чтобы мучить друг друга.

      Постоянная матерная ругань и оскорбления,

      тут же переходящие в зверские драки —

      не просто до крови, а со стремлением

      сломать, покалечить и даже убить.

      Среди других