Чертополох и золотая пряжа. Алёна Ершова

в день приезда мельниковой дочери, расползлась черной смолой по телу.

      «Сначала на мою голову свалилась эта девица, потом на глазах у палача исчез пасынок, так и не проронив ни одного нужного слова. Предсказательница еще со своими лживыми намеками, после которых сын остаток ночи не оставлял меня в покое. Все одно к одному, словно невидимый паук пеленает всех в тугой кокон».

      Королева зашла в свои покои и захлопнула дверь.

      – Ну же, говори, – торопливо обратилась она к служанке, доставая из сундука платье для охоты. – Узнала, как мельникова дочь нить прядет?

      – Узнала.

      – Так чего ж ты молчишь? Рассказывай!

      – Айлин мялкой солому мяла, прялкой солому пряла. Нить золотом сияла. Я же рядом стояла.

      – Да понятно все. Но как, как она это делала? Какие слова говорила или, может, призывала кого?

      – Нет, она просто мялкой солому мяла, прялкой солому пряла. Нить золотом сияла. Я же рядом стояла.

      – Да что с тобой, глупая? – Королева резко обернулась и замерла, глядя на служанку. Чернота ее глаз играла на свету. – Это что такое… – пробормотала Гинерва и принялась осматривать Мэри: не отыщется ли на той лишняя булавка, веревка или гребень. Она увидела в ее волосах синюю ленту и, торопливо распустив их, сорвала ее и бросила в камин. Мэри покачнулась, в глаза стал возвращаться свет.

      – Вот, значит, как… все же сейдкона… этого я и опасалась…

      Королева прогнала Мэри прочь, потом кликнула двух фрейлин при опочивальне.

      – Возьмите платье для невесты короля и помогите ей одеться! Через десять минут она должна быть у конюшен!

      Как только покои опустели, Гинерва устало опустилась в резное кресло. Спина ее была напряжена, а взгляд остановился на горящих поленьях в камине. Она давно привыкла, что у нее в руках были не только все ключи от замка, но и все нити, при помощи которых она управляла придворными. И вот теперь одна такая лежала на полу, сверкая золотом. Гинерве казалось, что ее пальцы огрубели, скрючились. Скребли по каменному полу и не могли ухватить скользкую шелковую дрянь. Привыкшая к власти, она не желала ее с кем-либо делить. Будь то сын, пасынок или невестка.

      Пасынок, изуродованный проклятьем, на корону прав не имел, хоть и был старшим в роду. Тут древний закон оставался строг. Король – это первое лицо государства, подтверждение благосклонности богов. А хороша страна, у которой правитель – уродец! Хоть и магическими способностями наделенный.

      Сына в силу возраста волновали лишь три вопроса: война, пиры и охота. Он умело изображал сурового монарха, но не противился мудрым советам матери, позволяя ей заниматься скучными бумагами и выслушивать нытье лэрдов. Но с Самхейна его словно подменили, а виновата во всем эта Айлин. Демоны ее раздери! Еще и сейдконой оказалась. Такой проще веретена аконитом пропитать, чем заставить себе подчиняться. Всеискусные своенравны и хитры, а девица свой норов уже показала. Да и договоренности с Эринским королем никто не отменял. Весной прибудет юная принцесса, и к этому моменту ничто