В пульсации мифа. Татьяна Азарина

Веры, о чём мама и мечтать не смела. По маминой мерке, Вера жила, как принцесса: она могла привести к себе и подругу, и своего любимого человека. И у многих её знакомых были такие же условия для жизни как дружбы, любви…

      Именно в этот дом – на заре сердечных отношений – пригласили однажды моего отца, чтобы влить в его уши важные сведения – просигналить, от кого ему надо держаться подальше.

      – Ты хочешь сказать, что отец здесь бывал?!! Что он видел и этот дом, в котором будет жить бабушка, дом, который станет для меня самым родным на свете?!

      – Да! – утверждала мама, подхватывая мой порыв изумления, как будто вместе со мной, впервые прозревала жизненный расклад обстоятельств таким, как он сложился.

      – Почему же ты никогда мне об этом не говорила?!

      – Не знаю…

      Господи, да многое мне предстояло заново прочувствовать! Лестница, ведущая вниз к школе, к центру города, была и их лестницей.

      – Зимой было так же скользко. Автобусы не ходили, и мы с танцев шли домой, поднимались на эту самую гору, мимо улицы, которая станет для нас нашей…

      С веранды мне будет открываться вид на папину воинскую часть.

      Танцплощадка – и в городском, и в парке имени Дзержинского – была местом их свиданий каждым летом. По тем же аллеям гуляли, что и я. Переживание этого сообщало что-то пронзительное для меня, что ощутить можно лишь сквозь «надмирный» взгляд.

      Они уходили пешком и шли до конца города, потом заворачивали на дорогу, летящую к любимому полю вдоль железной дороги. Там было их начало. Для мамы поле за городом благословенно: в пятьдесят первом там расположился летний лагерь десантников. И «командир, строгий такой, сам лейтенант, сам холостой»…

      Мир для двоих

      Не раз она возвращалась к вопросу об условиях для встреч, вернее – об их отсутствии напрочь, при полном, в избытке счастье. Со свойственной ей обличительной манерой выражала свою обиду на судьбу – всегда при этом вздыхала, вспоминая снова и снова, как невозможно было остаться в доме, и сравнивала своё сиротское положение всё с той же избалованной родителями Верой: