хлеб (4 Цар. XIX 26, Исайя XXXVII 27); уже слышен шум вражеской рати, но им невдомек, «ибо огрубело сердце народа, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем» (Исайя VI 10), – а враг от края земли идет легко и скоро, «не будет у него ни усталого, не изнемогающего, ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его, стрелы его заострены и все луки его натянуты, копыта коней его подобны кремню и колеса его, как вихрь» – он заревет, как львица, схватит добычу и унесет, и никто не отнимет (Исайя V 26–29). Вот прямой смысл того стиха в песне Деборы: «Избрали новых богов, оттого война у ворот»
{160} – и той многократно повторяющейся формулы летописных сказаний: сыны Израилевы стали опять делать злое пред очами Господа, и предал Он их в руки филистимлян, или аммонитян, или мадианитян. И вот почему Бог неизменно твердит Израилю устами пророков: «Взыщите меня – и будете живы», или: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во мне опора твоя» (Амос V 4, 6, Осия XIII 9); потому что не одни нашествия врагов, но всякая житейская невзгода, по мысли Ветхого Завета, либо зарождается в расслабленности духа, либо только чрез нее становится пагубной (Иерем. XVII 5–8). Народ, бодрый верою, не даст хищным зверям размножиться в своей земле, не допустит оскудения рек, приспособится к временному бездождию и справится с недородом; в его стране пажити будут покрыты травою и тростник не засохнет, так что за благочестие жителей будет благословенна сама земля, и зверь, и птица, и рыбы будут благоденствовать. Словом, ключ всех земных дел – в душе человека; история всецело определяется состоянием души человеческой, здорова ли она, живет ли по своему закону или нет, – а это значит: цел ли в ней или выпал из нее ее главный стержень – вера в истинного Бога.
XIV
Что же такое этот стержень души человеческой, что такое Бог и вера в Него? Первый псалом, тот, что начинается словами: «Блажен муж, который не ходит в совет нечестивых», ясно отвечает на эти вопросы. Он определяет веру чисто психологически: верующий отличается от неверующего характером своей душевной жизни; в верующем душевная жизнь совершается закономерно; оттого всякое его чувство и всякий помысел существенны, плотны, конкретны, и все вместе располагаются в стройном порядке, почему и вовне получается благообразие и удача. Там же, где нет веры, нет и духовной закономерности; чувства и мысли неверующего случайны, несущественны и нестройны, подобно беспорядочным грезам или мятущимся призракам. Вот это представление о нормальном состоянии верующего духа, сообщающем всей душевной жизни закономерность, выражено в первом псалме: благочестивый будет «как дерево при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет. Не так нечестивые; но они – как прах, взметаемый ветром»{161} То же разумение веры вынесли пророки из глубины народного духа на свет сознания в полном согласии между
