Багровый – цвет мостовых. Орфей

над горизонтом.

      Лежа на диване ржавого цвета с одинокой подушкой, Франц глядел в потолок туманно-голубыми глазами. Он давно не спал, вернее, совсем не спал. Бессонница сжимала его в безжалостных тисках до восхода. Юноша устало воззрился на часы.

      «Семь. Пора бы на работу».

      Осознав полноту тоскливости и драмы его мыслей, сон снизошел до молодого человека. Повернувшись спиной к окну, Франц задремал.

      Остальных жильцов квартиры не трогали волнения. Леон, полусидя, покоился на прижатой к стене подушке; голова его была забавно откинута, и мерное сопение едва тревожило покой комнаты. На коленях студента лежала случайно закрывшаяся книга. Серые лучи падали на обложку и проясняли надпись «Жан-Поль Марат», более крупные, почти стершиеся буквы составляли название «О человеке».

      В другой комнате крепко спала Рене, руками обхватив подушку, как самое ценное в ее жизни. Девушка лежала в том же легком домашнем платье. Из-под небрежно накинутого одеяла виднелись плечи, покрытые мелкими ссадинами.

      Раскат нежданного грома вторгся в ее сновидения, и она приподняла черноволосую голову. Едва уловимые грезы баюкали ее; сонливость брала свое, заставляя девушку то пробуждаться, то засыпать. Тихий стук вконец рассеял дрему.

      – Ты спишь, Рене? – шепнул знакомый голос.

      Гостья мгновенно отозвалась, наскоро поправив платье.

      – Уже почти девять, – сообщил Франц тем же тоном; он не входил в комнату, разговаривая сквозь приоткрытую дверь. – Полагаю, твои родители волнуются.

      – Не беспокойся о времени! – уверила Рене и, убедившись, что все в порядке с внешним видом, вышла из комнаты навстречу другу.

      Юноша озадаченно свел брови, не из-за нежелания верить ей, но из-за понимания, что беглянке грозит суровое наказание. Он со вздохом покачал головой.

      – Ты знаешь, я всегда поддерживаю твои сумасбродства, – ласково сказал молодой человек, в попытках быть услышанным. – Но сейчас, пойми, я не могу не беспокоиться.

      Лицо путницы озарила чудесная улыбка.

      – Твой дед тиран, уж мне известно, – продолжал Франц. – Я объясню ему все сам, что-нибудь придумаю. Правду я не скажу, не бойся.

      Окинув подругу взором и заметив признаки счастья, студент тоже изменился в лице.

      – Ты голодна?

      – Давай навестим того доброго человека из кафе? – с жаром предложила Рене. – Я очень хочу выразить ему благодарность!.. Но сперва, – она изучила гостиную беглым взглядом. – Есть ли у тебя расческа?

      Юноша предложил ей не только расческу, но и помощь в плетении прически, объясняя свои умения детскими воспоминаниями и двумя сестрами, которым он заплетал косы.

      Вскоре молодые люди показались на улице – сырой, предупреждающей о дожде. Они вели спокойный диалог и неторопливо шагали под небесной пепельностью, держа курс на кафе «Рваный зонт».