Самая страшная книга. Беспредел. Виктор Точинов

позади Гаврила.

      – Мария Петровна, Соколов говорит плохие слова! – пожаловался Миша, но учительница лишь шикнула на него, только на миг оторвавшись от телефона. Прервала властным жестом детский гомон.

      Миша уткнулся в рисунок. Отложил карандаш в сторону и посмотрел на Глеба. Его лучший друг, высунув язык от усердия, рисовал домик с печной трубой. Словно почуяв взгляд, Глеб поднял голову и широко улыбнулся. Украдкой показал большой палец, мол, все отлично.

      От этого на душе стало полегче.

      На динамической паузе Гаврила нашел Мишу в коридоре. Сбил с ног, будто играя. Ударил ботинком по коленке.

      – Придурочная ябеда, – сказал обидчик. Миша поднялся, отряхнулся. Скрепыши, которых он показывал Глебу, рассыпались по полу. И тот, что был в виде осьминога, оказался под кедами Гаврилы.

      – Я не ябеда! – крикнул Миша. – Не ябеда. Отдай, это мое!

      Жабоглазый издевательски передразнил его и толкнул в плечо.

      – Ябеда!

      «Надо уметь постоять за себя. Даже если тебе страшно – надо. Лучше пасть в бою, чем прослыть трусом», – зазвучал в голове голос папы. Но что если Гаврила разозлится еще больше?

      – Что молчишь, ябеда? – Гаврила ударил его в плечо. – Что молчишь, придурочный?

      Товарищи Гаврилы стояли за его спиной и смеялись.

      И тогда Миша ударил, как мог. Но не попал. Одноклассник увернулся от нелепого и слабого тычка и в ответ врезал в глаз. От боли вся смелость исчезла в один миг. Миша схватился за лицо и громко заплакал.

      – Что это такое? – послышался голос Елены Павловны, учительницы математики. – Что такое? Соколов?! Опять ты?!

      – Он первый меня ударил! – завопил тот.

      Миша плакал, растирая слезы по лицу. Он ненавидел школу. Здесь его постоянно обижали. А когда приходила мама разговаривать с учительницей – та рассказывала, что все в порядке. Что это дети. Что это солицизация. Или как-то по-другому.

      – Погостин? Покажи, что у тебя. – Теплые руки Елены Павловны отняли ладони Миши от лица. – Ох-ох. Пойдем, пойдем со мною. Холод приложим.

      Глеб украдкой собрал скрепышей и протянул другу. Зажав в кулаке резиновые фигурки, Миша потопал с математичкой в кабинет к медсестре. Глаз болел и опух. Слезы текли не останавливаясь. Миша всхлипывал, шмыгал носом. Но когда к лицу приложили что-то холодное – стало чуточку полегче.

      – Это Соколов тебя ударил? – спросила Елена Павловна.

      – Да. Он меня все время обзывает и обижает.

      – Драться нехорошо. Если бы ты его не ударил, он бы тебя не обидел.

      – Обидел бы! – вспыхнул Миша.

      Посмотрел на учительницу здоровым глазом. Какие же взрослые ку-ку, все время говорят разное. То драться нехорошо, то драться надо.

      Миша хотел, чтобы его просто никто не трогал. Чтобы можно было целыми днями смотреть мультики, рисовать, играть в «Лего Майнкрафт» и, может быть, когда он станет взрослым, купить себе игровую приставку и играть в настоящий «Майнкрафт»!

      Чтобы не было школы, не было Гаврилы Соколова. Были только мама, папа и Глеб.

      Он снова