Жизнь, свобода и любовь. Виктория Велес

откройся. —пошутила я, но смешно мне не было. Зато он начал смеяться так, будто я сказала нечто смешное. —Я найду ключ. И открою. Обещаю тебе.

      – Ты просто невероятная… даже не знаю, кто! Светильник ты, вот кто. —вдруг ошарашил он меня.

      – Эй, нельзя же так называть девушку! Что это за светильник? Еще бы люстрой назвал. Почему кстати?

      – Твой свет заставляет меня смеяться и светлеть. Ты вся горишь и светишься, когда открываешься кому-то. Я стал одним из немногих счастливчиков. Мне жаль тех людей, которые не могут увидеть твой взрывной характер за той стеной, которую ты построила. Прямо-таки крепче китайской!

      – Да ну тебя. —посмеялась я. Хотя он прав. Иногда я и сама об этом жалею, в те отчаянные минуты одиночества.

      – Мы, кстати, пришли.

      – А куда, собственно, пришли-то? —наклонив голову и рассматривая вывеску, спросила я. Мы стояли перед заброшенным зданием, которые раньше, видимо, было музеем. Вывеска гласила: музей искусства. Правда, внутри уже не было ничего. Абсолютно. Так сказать, перед нами стояла избушка без окон без дверей. Только курьи ножки убежали. —Это что, музей? Ты же собирался поесть. И я, если честно. —подозрительно покосившись на него, а потом еще раз на здание, спросила я.

      – Ага. —утвердительно покачал головой один сумасшедший. —Идем.

      – Ага. Идем… -продублировала его слова я, пытаясь найти в них скрытый смысл и понять все-таки, куда идти-то.

      Макс взял меня за руку, и мы пошли внутрь. Я переступала через камни, упавшие, видимо со стен, когда это здание рушилось. Один раз чуть не упала и уже начала проклинать моего спутника, не понимая, куда мы идем. Тут я подняла глаза и ахнула. Перед нами простилались арт-рисунки современных художников, уличная живопись. Граффити, как настоящее искусство. На одной стене был изображен город, наполовину серый, безликий город, в котором шел один-единственный человек, и он был одинок в этом большом, шумном, жестоком городе. А справа, с другой стороны, был изображен город света, радости и мечты. Ярко-розовые, желтые, красные, оранжевые краски были смешаны, передавая общее настроение счастья, веселья, смеха. Здесь были изображены люди, каждый человек улыбался и разговаривал с другим. Здесь никто не был один. Здесь каждый мечтал, и каждый мог осуществить свою мечту. Здесь был город мечты.

      На каждой стене были изображены рисунки, один другого лучше. Во всех был смысл, жизнь и чувствовалась любовь художника. Граффити стало искусством. Мы проходили мимо стен, а я завороженно всматривалась в каждый, гадая, где сейчас этот художник.

      – Смотри – там есть киоск с шаурмой. А продавец – художник всех этих работ.

      Я повернулась в сторону Макса, совершенно не веря его словам. Как такой гениальный человек может стоять и продавать шаурму? Что делает такой человек здесь?

      – Почему? —одним вопросом я передала Максу всю бурю сомнений и недоумений в моей душе.

      – Потом расскажу. Давай сначала поговорим с ним.

      Мы подошли к киоску,