Наследница Унылой Пустоши. Фрейя Олав

с закатанными рукавами и массивным капюшоном. Сейчас капюшон бесформенно свисает с широких плеч, но при необходимости выйти на улицу Пэйон тут же натягивает его на темно-каштановую бурю на голове. Цвет его волос придает неопрятной укладке особую утонченность.

      Ещё одна изысканная черта во внешности Пэйона – его крахмальная кожа. Жители Фенрии, в большинстве своем, обласканы лучами неугасаемого солнца или смуглые от рождения, как я. А тон кожи Пэйона является эталоном красоты, достижимым лишь столичным вельможам. У Пэйона нет титула, и всё-таки его кожа безупречна. И даже шрамы на щеках ничуть не портят его красоты. Да, Пэйон красив. Красив даже тогда, когда глаза собираются в кучку от излишества выпитого алкоголя.

      Все перечисленные изъяны в его внешнем виде хоть и незначительны, но совершенно точно указывают на его «юношеское» разгильдяйство. Вот только Пэйон давно вырос. Ему тридцать семь лет. Для этого возраста разгильдяйство и любовь к веселью, – в самых различных его проявлениях, – неприемлемы. Неприемлемы и для высокопоставленного лица, которым он является.

      Однако я догадываюсь, что Пэйону плевать.

      Я иду за ним и веянием непринужденной грации, чрезмерного самолюбия и обманутых надежд. Нарциссы. Их чарующий аромат не перебьет даже терпкое вино.

      Прохожу в тесное помещение – кладовую. И снова Пэйон оказывается непозволительно близко ко мне. Внезапно букет одеколона из приятного сладостного становится тошнотворно приторным.

      – Я сказал: «подарок»? Это, скорее, награда за твою победу, – тихо проговаривает он.

      – Я не рассчитывала на награду. Да и принимать ее кажется неправильным. Я ведь проиграла в дуэли колкостей. – Глупо было начинать эту перепалку. Я хотела уколоть Пэн, а по итогу сама нарвалась на залп наточенных копий, устремленных в самую душу.

      По какой-то необъяснимой причине все, кто общается с Пэйоном, становятся поразительно остры на язык. Его подчинённые – самые большие язвы, каких я только встречала. И хоть я уступаю немногим, но в число участников команды Пэйона не вхожу.

      – Да, досадно. – Как я и ожидала, он разочарован. – Если бы ты проводила больше времени среди нас, то наверняка бы знала, что ответить. Хорошо, что я испытывал тебя в поединке на мечах, а не на словах.

      Пэйон говорит какую-то нелепицу. В том, чтобы просить растолковать его пьяные бредни нет никакого смысла, поэтому я отмахиваюсь:

      – Даже если бы я умела парировать оскорбления, как ты, то не нашла бы, что на это ответить.

      – Ты так в этом уверена?

      – Конечно уверена. Правда на ее стороне, и спорить с этим было бы глупо.

      – Что если я скажу, что она не права? – В его карих глазах танцуют язычки пламени.

      Я цокаю. Меня выводит из себя то, что он говорит загадками.

      – Можно не выражать недовольство так явственно? На вот лучше, надень, – Он бросает в меня комком одежды.

      Я расправляю