Шахматная партия. Олеся Юрьевна Оленичева

сон. Как будто он старался напомнить о себе, не давая стереть себя из памяти. До утра она так и не смогла сомкнуть глаза.

      После учёбы она решила заехать к своей лучшей подруге Марте, она начала встречаться с каким-то взрослым мужчиной и была без ума от него, и готова была прожужжать про него все уши. Но Еву это не раздражало, потому что она понимала, как хочется поделиться своим счастьем с близким человеком, особенно, когда влюблён. А она, по всей видимости, была по уши влюблена, что не могло не радовать Еву. Она переживала с ней все радости и горечи их жизни. И знала, что Марта готова ради неё на многие жертвы, а если случится горе, то она всегда может рассчитывать на неё.

      – Ева, девочка моя, привет, привет! – заверещала Марта.

      – Привет! А ты вся прямо сияешь от счастья, я очень рада за тебя.

      Весь вечер они просидели за кухонным столом, делясь новостями. И когда они вроде бы уже всё рассказали друг другу, повисла неловкая пауза. Одна боялась спросить, а другая начать разговор, зная, что может причинить этим боль своей подруге.

      – Как там поживает твой ухажёр? – нарушила паузу Марта.

      – А! Пусть катится ко всем чертям. Видимо мне не судьба с кем-нибудь замутить. Или следующее моё знакомство будет происходить примерно так: «Здравствуйте, меня зовут Ева и я девственница, если вас это пугает, то тогда до свиданья!» – они обе прыснули от смеха.

      – А Ника давно видела?

      – Давно. Раньше хоть издалека, во дворе наблюдала, когда к тебе приезжала. А в последнее время он и вовсе куда-то испарился, – опустив глаза, пожаловалась Ева.

      Её сердце до сих пор было у него, и как она не старалась, не могла вернуть его себе. Говорят: «Когда любишь, то отпускаешь», так она и поступила.

      – Значит, ты совсем ничего не знаешь?

      – Нет, что-то случилось? – заволновалась Ева, а по её спине пробежал холодок дурного предчувствия. Её глаза увлажнились, и она отвернулась, чтобы немного успокоиться.

      – Ох, Ева! У него умер отец… он совсем с катушек съехал и плотно сел на иглу.

      По щекам Еву побежали слезы жалости, а сердце сжималось от непереносимой боли. Она никогда не забывала своего милого и обходительного паренька, каким он был. Она хранила его светлый образ в своей памяти до сих пор.

      – А мать? – коротко спросила Ева.

      – Она заливает горе в спиртном и ей совсем не до сына.

      – И что, она ничего не замечает?

      – Нет…

      – И что, ей никто не может об этом рассказать?! – рассердилась Ева.

      – Никто не будет этого делать. И я думаю, что это бесполезно. Ты просто её не видела… Ей всё безразлично.

      – Господи, Марта, надо ведь что-то делать, он ведь был нам близким человеком. Неужели мы его вот так отпустим по наклонной?

      – А что мы можем?

      – Ну, не знаю… увезти куда-нибудь подальше от его нынешних друзей!?

      – И куда это интересно?

      Их разговор прервал стук в дверь.

      – О! Это мой