Фигуры памяти. Маргарита Пальшина

чуть подыши и мутнеет. Манеры – плод благородной души, проявление добродетели. На нимфах20 не женятся. Один проступок – и свет закроет пред вами все двери.

      Да, нужно вести себя хорошо, чтобы Богу не стало тошно. Он с иконы строго взирал, как теснили друг друга с сестрёнкой у зеркала, каблучками туфелек дырявили пол.

      – На балу нельзя в зеркала смотреться. Перед кавалерами опускать глаза, – наставляла их маменька. – Скромность и простота. Нельзя выделяться! Быть со всеми, как все…

      Как же хочется быть единственной! Анна, Анечка, кружева и ленточки, аромат гиацинтов, фиалок, волнующее прикосновение взглядов, фраки, маски, мундиры, кисейные шлейфы платьев, хрустальные голоса фонтанов, скрипки, гобои, литавры, паруса беседок, колонны, белеющие в ночи, как свечи, вальсы, кадрили, белоплечие дамы и статуи, сияние, трепет… Атласная книжка в руках наполняется незнакомыми именами. Необычайная лёгкость. Головокружение. Словно в лодке плывёшь по опрокинутому в пруд небу. Водовороты, подводные течения. И глаза в прорезях масок – как просверки звёзд сквозь кобальтовые облака.

      Руку вкладывая в мужские ладони, Анна чувствовала: каждая девушка на балу собирается из разноцветных и хрупких стёкол, как витражи. Каждый кавалер воспринимает её по-своему, и влюбляется тоже по-своему. Всё мимолётно, случайно. Для каждого из них я – другая, отличная от самой себя, как фигуры кадрилей, как ленточки в волосах, кружева на платьях. Мельтешение образов, ощущений. Словно небо в пруду разбивается на тысячу мелких осколков, рябь на глади бального зеркала. Таков маскарад. Партнёры в танце меняются, отражения пар дробятся, множатся до бесконечности.

      Девушки перед началом очередного танца выстраиваются в ряд, одинаковые и разноцветные, как гиацинты. Если долго стоят, начинают таять, опускаются горестно плечи и оплывают, как воск, кружева на платьях. Даже оборванный шлейф не трагедия по сравнению с ожиданием приглашения.

      Анна двух кавалеров записала на одну кадриль. Боже, какой скандал! А вдруг кто-то из них позабудет о ней, передумает? Отец тоже любит их с Таней поровну – одинаково. Ни одна из нас не уникальна, мы в круговерти этого бала – как в западне зазеркалья.

      Как же хочется выйти на берег! Чтобы подали руку, и рука бы была – как земная твердь. И лицо – живое! Тёплая кожа щеки слилась бы с моей навек вместо сотен ласк и прикосновений обманчивого бархата масок.

      Если в тебя кто-то влюбится, по-настоящему, для него ты будешь единственной. С ним ты будешь. В этом – освобождение из кружения зазеркалья. И пока он рядом, не умрёшь, не исчезнешь, дробясь в отражениях.

      Над головами кружится-кружится тополиный снег… Чтоб отменить снеготаяние, нужно в случайном искать неслучайное. И себя в нём найти, уберечь своё время.

      § (начало)

      Преодоление времени – причина всех книг. Мечта любого искусства. Герои произведений навсегда останутся рядом. Воплощённым в камне, музыке,

20

Нимфа – лесное божество, здесь – олицетворение естества, дикости, природы.