Зов пустоты. Максим Шаттам

раздался где-то поблизости женский голос.

      У входа в крошечную, чудом не падающую хижину с синим брезентом вместо крыши показалась крупная женщина. Она сердито заговорила с мужчиной на незнакомом языке, тот выругался, сплюнул на землю и ушел.

      – Спасибо, мадам, – сказала Людивина, подходя к ней.

      Перед ней стояла женщина неопределенного возраста: возможно, ей было лет сорок, но выглядела она гораздо старше. Маленького роста, с длинными, тщательно расчесанными густыми иссиня-черными волосами, она куталась в заношенный халат поверх одежды.

      – Жикайо не любит полицейских. У него два сына с проблемами…

      У нее тоже был сильный акцент, но она свободно объяснялась по-французски.

      – Мне очень жаль. Я пришла по поводу Джорджианы Нистор.

      – Я слышала. Это хорошая девушка, я хочу помочь.

      – Наверняка вы были с ней знакомы, – сказала Людивина, чувствуя себя довольно глупо.

      Она огляделась и отметила, что поселение уходит в лес куда глубже, чем она предполагала. Повсюду, на сколько хватало глаз, виднелись хижины. Некоторые опирались на стволы, другие были сколочены из укрепленных деревянных поддонов, обитых листовым металлом, третьи были побольше и посложнее… Между грудами коробок и разбитых деревянных ящиков стояли тележки из супермаркета, набитые тряпьем и механическими деталями. У бочки, в которой горел костер, грелись настороженные подростки. За длинным столом на самодельных лавках сидело несколько человек, которые не слишком приветливо разглядывали Людивину.

      – Все здесь знают Джорджиану.

      – Вы ее родственница?

      – Я тетя.

      Надеясь на то, что в укромном месте женщина скорее раскроется, Людивина указала на дверь постройки, служившей ей домом:

      – Можно войти?

      Женщина беззлобно покачала головой:

      – Лучше здесь. Что вы хотите услышать?

      Людивина немного смутилась, но постаралась собраться с мыслями.

      – Тот, кто причинил зло Джорджиане, снова сделал то же самое. С другой девушкой. Вы знали?

      Женщина поднесла ладонь ко рту, в котором не хватало нескольких зубов.

      – Мне очень жаль, но я должна была вам об этом сказать, – продолжила Людивина. – Боюсь, Джорджиана была его первой жертвой. Возможно, он какое-то время наблюдал за ней, прежде чем перейти к делу. Вы не знаете, она часто отсюда выходила?

      – Да, почти каждый день.

      – Куда?

      – По-разному. В Сержи, Париж, к шоссе в Эраньи.

      – Она… работала?

      Женщина кивнула, и Людивина задумалась, просила ли Джорджиана милостыню или занималась еще чем-нибудь. Правда, она не осмелилась сразу спросить о проституции, опасаясь разозлить ту редкую, как выяснилось, цыганку, которая согласилась с ней поговорить. Не сейчас – может, в конце разговора.

      – Упоминала ли она какого-нибудь мужчину перед тем, как исчезла?

      – А в чем дело?

      Теперь цыганка смотрела на нее с подозрением. Людивина решила раскрыть все карты:

      – Убийца мог с ней общаться, прежде чем напасть. Это не точно, но есть вероятность.

      – Он