Зов пустоты. Максим Шаттам

был мертв задолго до того, как его переехал поезд.

      – Что сказал врач на месте?

      – То же самое. Явное окоченение, слишком явное, даже если было столкновение с поездом. Эксперты подтвердят.

      – Трупные пятна соответствовали положению тела?

      – Ты теперь что, интересуешься трупными пятнами?

      – Моя коллега использует термины из криминалистики, я пытаюсь соответствовать.

      Людивина усмехнулась:

      – Об этом ничего не известно. Его разрезало на части, фрагменты тела утащило под поезд, труп сместился, кровь оказалась повсюду. Тут никаких выводов не сделать. Зато машинист поезда, который проехал за десять минут перед нашим, ничего не видел.

      – Значит, когда они выбросили труп?

      – С 22:50 до 23:00. Убийцы хотели, чтобы его нашли, иначе не стали бы возиться и тащить его туда.

      – Предупреждение для других дилеров? Разборки банд?

      – Поймем, когда узнаем имя убитого. Место довольно глухое, попасть туда непросто. Есть только одна дорога, по которой мы все и приехали. Не знаю, было ли так задумано, но в любом случае это сыграло убийцам на руку. Искать что-либо на дороге не имеет смысла. Я уверена, что место выбрали заранее. Там неподалеку есть пара спальных районов, посмотрим, есть ли связь с личностью убитого.

      – Но почему они бросили товар? Это глупо… Что-то тут не сходится.

      – Есть несколько деталей, которые не вяжутся между собой. В этом деле что-то явно не так, вот почему оно меня зацепило.

      Сеньон указал на просторную кухню:

      – Сделаешь мне кофе?

      Только Людивина шагнула к плите, как у нее зазвонил мобильный телефон. Увидев на экране имя Гильема, она включила громкую связь.

      – Халк у тебя? – сразу же спросил Гильем.

      – Я тебя слышу, желтолицый!

      – И тебе тоже привет, Сеньон.

      – Мы уже едем, – вставила Людивина.

      – И правильно делаете. Я приехал пораньше, и не зря: у нас уже есть имя убитого. Это далеко не случайный прохожий.

      8

      Парижский отдел расследований располагался при въезде в коммуну Баньоле в бывших казармах девятнадцатого века, где раньше взимали пошлину. Пятиэтажное здание в форме гигантской буквы U из когда-то белого, но посеревшего от времени камня возвышалось над улицей и небольшим двориком, его высокие узкие окна, словно зоркие глаза, наблюдали за городом.

      Людивина, Сеньон и Гильем работали на втором этаже, в кабинете, оформленном исключительно по их вкусу, но довольно стереотипно, словно всем следователям планеты хочется окружить себя символами радости, чтобы легче переносить ужасы профессии. Угол Гильема выглядел наиболее карикатурно: тут висели афиши фильмов «Подозрительные лица» и «Семь», а между ними – вымпел футбольного клуба «ПСЖ». Сеньон копил предметы. Он отгородился от мира стеной из вскрытых посылок. Из них торчали DVD-диски в нетронутой упаковке, комиксы, которых он не читал, – все то, что он с азартом заядлого барахольщика заказал в интернете с доставкой