Смерти больше нет. Dmitrij Potapkin

Значит нужно лечь на дно? Или действовать первому?».

      Фёдор забрался внутрь квадролёта и улетел домой.

      Глава третья

      Дома, однако, Фёдор пробыл всего пару часов. Ходя из угла в угол, он никак не мог сосредоточиться на работе. Промченко упорно отказывался признавать своё одиночество проблемой и пытался бороться с ним самостоятельно, хотя в душе понимал, что крайне зависим от людей.

      Квартира его пустовала, от компьютеров хотелось блевать, а тишина давила ему на уши так, словно он медленно опускался на океанское дно. Рука нащупала телефон в кармане. Достав его, Промченко долго смотрел на яркий экран, слегка прищурив глаза. Взглядом он пробежался по списку контактов. Тяжело выдохнув, он в итоге остановился на одном из них, быстро написал какое-то сообщение и поспешил на выход, накинув куртку на плечи. По пути к двери он зарылся в ящик комода, достал оттуда небольшую бархатную коробочку и закинул в карман.

      Квадролёт он взять не мог – светить служебным транспортом средь дня было глупостью. Тем более, Идов мог быть где угодно, «пасти» квартиру и все перемещения Феди. Поэтому ноги понесли его к лифту, который гирей рухнул вниз, на парковку. Распахнув дверь своего Макларена, он завалился внутрь и вжал педаль газа в пол, отчего машина взревела диким зверем и поспешила в объятья снегопада, накрывшего город в преддверии сумерек.

      Машина Промченко не была самой обычной на свете, а досталась ему от отца, который втихаря мастерил для себя идеальный транспорт для скрытного передвижения. Он был верен боссу, но ценил границы личного пространства. Автомобиль был предельно простым и практически лишённым всей электроники, обладая древним по меркам 2032 года бензиновым двигателем – небывалая дикость. Выследить движения стремительного зверя можно было лишь по сигналу «счётчика» на запястье, которого раньше не было и в помине.

      Людям говорили, конечно же, что маленький борец с одиночеством на их руке не обладает системой слежения, но в это не верил никто с самого начала их внедрения. Многие просто согласились с тем, чтобы за ними «присматривали». Больше уверенности в том, что если у тебя начнёт «ехать крыша», то это заметят и тебя спасут. Нет ничего более нам свойственного, чем найти того, на кого можно скинуть ответственность.

      Проспекты и улицы, по которым проносился автомобиль, жили своей скромной зимней жизнью. Где-то на остановках люди ждали свои автобусы и трамваи, высоко над их головами мелькали цветные полосы квадролётов, спешащих по своим делам. Пешеходы представляли собой особо любопытное зрелище, каждый раз приковывая к себе взгляд Промченко.

      Только его интересовали не люди вовсе, а те, кто их сопровождал. Возле каждого человека весело виляя хвостиком бежал верный питомец – маленькая собачка или огромный пёс, а может даже два или три. У кого-то на плече сидел мохнатый кот, а кто-то шёл один, но явно торопился домой – там уже заждались прочие зверюшки. Люди боятся одиночества, но не меньше этого – подобных себе, так легко склонных к предательству.