Смерти больше нет. Dmitrij Potapkin

её каждый раз, когда доходит до определённой точки в развитии. Будто чего-то не хватает в её коде. Уравнение кажется нерешённым, и я не могу понять, где потерял нужные данные.

      – Давно я не видела тебя таким «живым». Что ты задумал? Ты же ведь всё это сделал не ради встречи с девушкой, так? – Полина вдохнула кофейный дымок и сделала глоток из чашки.

      – Технология несовершенна, пока что. Я хочу доработать её и отправить в свободное плавание по интернету, – мужчина откинулся в кресле с улыбкой, полной гордости за самого себя.

      – Поделишься огнём с людьми? – женщина вновь припала к экрану телефона, всмотревшись в цифры отчёта. – Чистый альтруизм или есть иная подоплёка?

      – Сам не знаю, – Фёдор поелозил в кресле, вскинул голову и закинул за неё руки. – Просто хочу сделать людям лучше – может кто-то скажет спасибо потом.

      – Сорок лет в обет, а у тебя всё какое-то наивное ребячество в голове, – Полина слегла постучала кулаком себе по лбу.

      – Да ты только представь! – Фёдор закрыл глаза. – Страна в шоке после волны самоубийств, страдает от счётчиков на запястьях, скучает по родным и близким. A тут, появляется возможность «вернуть» почти каждого из забвенья и … поговорить с ними, увидеть их. Разве ж это не самое страшное в смерти?

      – Что именно?

      – Что человек навсегда исчезает! Замолкает – ты больше не слышишь его голоса. Но у нас под носом лежат "тонны" материала – надо лишь его тщательно обработать.

      – Федя, это не вернёт людям умерших, a лишь создаст иллюзию того, что они всё еще живы. Ты уверен, что так ты сделаешь лучше? – Полина придвинулась поближе к Промченко и посмотрела ему в глаза. В них была стальная решимость довести дело до конца. – Это твой профиль, я знаю. Но за все эти годы «могильщик» так и не смог поднять кого-то из могилы, – Промченко нервно поморщился.

      – Я не воскрешаю человека – я собираю весь духовный след, что он оставил и сжимаю его до размеров компьютерного кода, – Фёдор внезапно отвёл взгляд, обратив его, казалось, в никуда. – Скажи мне, ты давно была на кладбище?

      – Месяца два назад, a что? Времени сейчас не очень много …

      – Ты разговариваешь с родителями, сидя возле их могил?

      – Да, конечно … это помогает принять решения, a иногда просто успокоиться. Что за странные вопросы у тебя? – Полину слегка пугал стеклянный взгляд друга.

      – Я тоже был, недавно. И я подумал – a что если, они бы ответили мне? – Федя повернул голову к женщине. – Что если, мои слова не уходили бы в пустоту, a дошли до адресатов?

      – Может, в это пустоте и есть смысл? В тишине ты лучше слышишь самого себя.

      – A я боюсь слушать себя. Я один, лицом к лицу со своими мыслями. Мне страшно, – рукой он указал в сторону своего компьютера. – Разве это зло?

      – Но это всё еще не настоящий человек, Федя.

      – Зато, это максимально достоверно воспроизведённая его копия. Копия, способная слушать и отвечать тебе так, как это сделал бы реальный человек, – на лбу Промченко проступили капли холодного пота.

      – Федь,