Собаки на заднем дворе. Сергей Николаевич Полторак

классной и посмотрел на Рыбкина ее подслеповатыми глазами: миловидное лицо, в молодости наверное отбоя от девушек не было. Если трезвый, вообще на артиста похож. Не скажешь, что работяга на заводе: взгляд – дипломированного инженера.

      Попытался я посмотреть и на Клавдию Сергеевну. Смотрел, смотрел, но так ничего и не высмотрел. Тетка как тетка. Умная, в очках. Не орет. Дальше мои наблюдения давали сбой: то ли не хватало жизненного опыта, то ли я ничего не смыслил в женщинах. А, может, и то, и другое сразу.

      Теперь самое главное – переговорить с Рыбкиным так, чтоб не было рядом отца. Это еще большой вопрос, согласится ли Рыбкин пойти в школу вместо него…

      Проблема переговоров с Рыбкиным тет-а-тет разрешилась сама собой: мы столкнулись возле нашей парадной. Он выгуливал Адку, сосредоточенно, словно работал на своем вальцовочном станке. Увидев меня, он, как равному, сказал мне со вздохом:

      – Из заводской медсанчасти домой отправили: гипертонический криз, говорят, у меня.

      – Обидно-то как! – обрадовался я. – А что это за кризис такой?

      – Сказали, не кризис, а криз. Это когда давление высокое. Пора завязывать с пьянкой и с нервными переживаниями. А как это сделать, ума не приложу.

      – Так, жениться вам надо, дядя Рыбкин, – сходу пошел я в генеральное наступление.

      Рыбкин поморщился, словно гипертонический криз находился у него во рту:

      – Глупости только не говори. Какой на хрен жениться? Какая дура за меня пойдет?

      – Да есть тут одна на примете, – загадочно сказал я, чувствуя, что меня обволакивает опять то странное состояние, которое я уже испытал во время разговора с Клавдией Сергеевной. – Очень хороший человек. И симпатичная, кажется, – чуть не выдал я своего сомнения.

      – Все хорошие женщины, Леша, давно замужем. В свободном поиске – только такие же проблемные, как и я, – махнул рукой Рыбкин.

      – А вот и нет! – взвился я, как кострами белые ночи. – Ее ученики любят. Она животных обожает.

      В моей башке что-то затрещало электрическим током, и я брякнул:

      – Ей, как и вам, человеческого тепла не хватает!

      Рыбкин еще немного сосредоточенно смотрел вперед, а потом удивленно взглянул на меня:

      – Про тепло сам придумал или она сказала?

      – Сам, – поперхнулся я собственной мыслью.

      – Ладно, рискнем, – вдруг принял командирское решение Рыбкин.

      Наутро мы встретились с Рыбкиным возле парадной, как и договорились накануне, ровно в восемь утра. Он был в непривычном для меня синем костюме в мелкую полосочку и в галстуке, гармонировавшим с голубой рубашкой.

      – Как я, не слишком?.. – спросил Рыбкин, и его мандраж передался мне.

      – Очень впечатляюще, – искренне сказал я.

      В это время дверь парадной резко распахнулась и на пороге появился мой отец, который обычно уходил на завод на полтора часа раньше.

      – Привет кавалерам! – бросил он с порога. – А я отгул взял вчера. Дай, думаю, друга подлечу захворавшего. Собрался тебе с утра пораньше кефирчика прикупить. А ты