Лаковый «икарус». Владимир Шапко

На утреннике.

      А дяденька упер руки в бока. Он танцует перед тетенькой. Высоко подкидывает голые коленки. Он в шляпе с пером, в коротких штанишках и толстых гетрах. Он розовый, как боров. В усато-радостных зубах у него – трубочка.

      – Он – кто?

      – Папаша Куйлос.

      – А это что у него?

      – Это подтяжки Папаши Куилоса.

      – A-а… Шкодный, верно?

      – Ага. Очень шкодный…

      На оборотной стороне открытки явно пьяной рукой было начертано: «Колька! Это – Папаша Куйлос и тетка Гретхен. Слушайся их, мерзавец!»

      С любовью вставил Колька открытку обратно в прорези листа. Разгладил. Сказал во второй раз:

      – Папка прислал…

      Потом пришла тетя Каля и начала ругать Кольку и далекого дядю Сашу с его дурацкой открыткой, отосланной домой под пьяную руку.

      А вечером – упрямый – опять отползал Сашка с кирпичом от крыльца Аллы Романовны. Недовольно возил кирпич в нейтральной зоне. Прослушивал перелетающее над головой:

      …Надо же! Это, говорит, машина у меня! Хи-хи-хи! Какой милый мальчик!..

      …Саша, иди сюда!..

      …Да пусть играет, пусть! Мне разве жалко! И вообще: какая ты счастливая, Тоня!..

      … ??! …

      …Да-да-да! И не спорь! У тебя вон Сашенька есть – такой хороший мальчик. А у меня… Я такая несчастная! Сколько я Коле говорила: Коля, милый, давай заведем ребеночка! Коля, ну прошу тебя! Вот такого, малюсенького, Коля! Прошу!.. Не хочет…

      …Неправда! Коля любит детей…

      …А вот и не любит, вот и не любит! Ты не знаешь. Сколько раз я ему говорила: Коля, милый, давай заведем…

      …Ну, во-первых, детей не заводят…

      … ???! …

      …Заводят кошек, голубей, болонок всяких… Пуделей… Детей рожают, уважаемая Алла Романовна. В муках рожают. Это во-первых. А во-вторых, не Коля не хочет ребенка, а вы, вы сами не хотите. Не любите вы детей, и в этом все дело… Вот так! Вы уж извините… Сашка, домой!..

      …Хи-хи-хи! Почему-то ты всегда, Тоня, пытаешься оскорбить меня. Но я…

      …Да будет вам! Невозможно вас оскорбить, – совсем уж лишнее срывалось у Антонины. – Успокойтесь!.. Извините… Сашка, кому сказала!..

      А между тем, не слыша, не подозревая даже о скрытой войне под окнами внизу, как ангельчик… как блаженненький ангельчик стремился из раскрытых окон к небу застольный Колин голосок, подталкиваемый туда смеющимся баском Константина Ивановича.

      20. Долгое лето, или русские пляски

      …Симфонический оркестр в то Сашкино лето появился в городке неожиданно. Как с неба упал.

      Запыленные два автобуса, ослабши, дрожали возле Заезжего дома, а музыканты, бережно выставляя футляры вперед себя, по одному сходили на землю. Теснились, накапливались, нервно оглядывались вокруг. По команде тронулись через дорогу к Дому заезжих. Шли в футлярах до земли. Как в бараньем стаде. Так – лавой – поднимались на крыльцо и заходили в двери, которые, выдергивая шпингалеты, испуганно распахивали, а потом удерживали две уборщицы и кастелянша.

      Двухэтажный